Роковое дело - Форс Мари

Она всегда приходила после того, как являлся он и замарывал свои руки. В свою очередь, Фредди нудил, что ей нужно иметь жизнь и за пределами управления.

– Учился у лучших. – Сэм скорчила ему гримасу. – Мы также конфисковали в доме сенатора и его рабочем кабинете все: компьютеры, папки и т.д. Сейчас электронщики колдуют над компьютерами. К завтрашнему мы сможем вскрыть файлы.

– Отлично.

– Что у тебя по О’Коннорам?

– Родители все еще в шоке. Тут все совершенно искренне. То же самое с сестрой.

– А что брат?

– Он кажется потрясенным, но говорит, что был с женщиной, имени которой не помнит.

– Ему придется выдать подружку, если он рассчитывает на нее, как на алиби.

– Да он прекрасно об этом знает и вертится как уж на сковородке, – согласилась Сэм, усмехаясь при воспоминании о затруднении Терри О’Коннора и явном неодобрении его отца.

– Он платит за то, что спал с незнакомкой. Представь, как обратиться к тому, с кем спал и даже имя не спросил.

Лицо Сэм залила краска, поскольку воспоминания об одной-единственной ночи с Ником выбрали этот момент, чтобы всплыть на поверхность.

– Легко, Фредди. Не вижу ничего особенного.

– Просто еще один признак моральной деградации в нашей стране.

Простонав, услышав знакомый аргумент, Сэм спросила:

– Есть новости от патологоанатомов?

– Еще нет. Очевидно, они загружены по уши.

– Кто проскочил впереди убитого сенатора?

Фредди пожал плечами.

– Не убивай гонца.

– Это мое любимое занятие.

– А то я не знаю. Парня, что его нашел, проверили? Каппуано?

– Угу. – Сэм благоразумно решила на данный момент не посвящать Фредди в историю своих отношений с Ником. Некоторые вещи сугубо личные, и она не хотела и не нуждалась в недовольстве напарника. Ей и так приходится иметь дело с собственным неодобрением, что вылезли ее старые личные отношения в разгар расследования убийства. – Он работал всю ночь со своей командой, что завтра подтвердится.

– Тогда что дальше?

– Утром допрошу персонал О’Коннора и нанесу визит лидеру меньшинства в Сенате, – ответила она, посвятив Фредди в долгую вражду Грэхема О’Коннора со Стенхаузом.

Напарник поскреб щетину. Ко всем прочим недостаткам, он еще словно сошел с обложки мужского журнала GQ. Жизнь точно несправедлива.

– Интересненько, - протянул Фредди.

– Сенатор О’Коннор заметил, что очень уж подходящее время – канун самого значимого голосования в сенаторской карьере его сына.

– Кто-то не хотел, чтобы прошло это голосование?

– Пока самый реальный мотив, как я погляжу. Когда будем завтра допрашивать персонал сенатора, нужно упирать на обе стороны – политическую и личную. С кем он встречался? Кто мог вставить палки в колеса? Ну, ты знаешь всю эту рутину.

– А что подсказывает нутро, босс?

Фредди знал, что она терпеть не может, когда он ее так называет.

– Не нравится мне политический аспект.

– Вовремя сработано.

– Да, но станет ли политический противник отрезать член и запихивать убитому в рот? – Фредди скорчился от ужаса и прикрыл собственные причиндалы. – Пока не будем придавать это огласке, и посмотрим, куда это нас приведет. Но я ставлю на женщину.

– Знаешь, что не дает мне покоя? - спросил Фредди.

– Что?

– Нет никаких признаков борьбы. Кто-то держит твой член и изображает Лорену Боббит (жена, отрезавшая член мужа. Громкое в Америке дело. – прим. пер.), а ты не сопротивляешься?

– Может, он спал? Не пройдет?

– Если бы меня кто-нибудь схватил за хрен, я бы точно проснулся.

– Побереги мое воображение, ладно?

– Я просто говорю…

– Значит, это был кто-то, кого сенатор знал, при виде кого он не удивился.

– Точно. – Фредди подхватил второй пончик, откусил кусок и с остатками взбитых сливок на нижней губе добавил: – У него там набор мясницких ножей в кухне. И одним из них его пригвоздили к изголовью кровати.