Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис (2015)

– Нет-нет, доставайте пропуск, а не меч. Этот рыцарь вызовет Вас на поединок, но откажите ему. Он обыкновенный негодяй – пошлёт вместо себя своих воинов. Они ограбят Вас, а потом убьют или бросят в темницу.

Ральф достал пергамент, который Морфинн отдал ему на хранение, раскрыл его и, держа в руке, поехал на рыцаря. Когда он был уже близко, рыцарь окликнул его грубым голосом, но Ральф ответил:

– Нет, сэр, я не могу остановиться сейчас. У меня есть дело.

Тогда рыцарь, перестав хмуриться, сказал:

– Достойный сэр, так как Вы друг нашего лорда, не зайдёте ли в мой дом? Он совсем близко отсюда. Вы немного отдохнёте у меня, перекусите, выпьете стакан вина, выспитесь в красивой спальне.

– Нет, сэр, – отказал Ральф. – Время не терпит.

С этими словами он поехал дальше, но рыцарь даже шага не сделал, чтобы остановить его, а только коротко посмеялся, будто свинья хрюкнула, и снова сел на траву. Ральф не обратил на него никакого внимания, зато обрадовался тому, что пропуск всё-таки пригодился. В то же время он заметил, что менестрель был почти болен от страха. Он трясся, как осиновый лист, и долго ещё не мог вымолвить ни слова.

Они поехали дальше. С наступлением сумерек менестрель и Ральф остановились в одном доме, вокруг которого ютилось несколько лачуг. По сравнению с ними дом выглядел вполне сносно. Ральф подумал, что этот дом – гостиница, хотя на нём не было ни вывески, ни ветки плюща*. Они вошли внутрь. Их встретила старуха. Менестрель сказал ей несколько слов на языке, которого Ральф не знал, и она сразу же принесла им и еду, и вполне сносную выпивку, а потом приготовила постели.

Несмотря на обильную трапезу, менестрель был тих и мрачен. Ральф подумал, что это, должно быть, от усталости. Он и сам совсем не хотел говорить, а потому пошёл в постель и заснул, забыв обо всём.

Глава XXXII

Для Ральфа наступают чёрные дни

Рано утром следующего дня они снова отправились в путь, и теперь, в утреннем свете солнца, менестрель снова казался радостным. Он много говорил даже несмотря на то, что Ральф редко отвечал ему.

Чем дольше они ехали, тем менее плодородной становилась земля, пока, наконец, на ней не остались только клочки, напоминающие обработанные участки. Домов было мало. Вересковая пустошь, болота да местами редкий лес – вот всё, что видели путники.

С ними не случилось ничего, о чём можно было бы рассказать, разве что один раз, когда они подъезжали к опушке какого-то леса, из-за деревьев вышли вооружённые люди и преградили им путь. Их было чуть больше десятка, четверо ехали верхом. Ральф положил руку на меч, но менестрель закричал:

– Нет, не доставайте оружие, не доставайте! Снова покажите пергамент, и они нас пропустят.

После этих слов он достал из рукава белый платок, привязал его к концу палки и так и ехал рядом с Ральфом, дрожа от страха. Подъезжая к воинам, Ральф, даже не зная языка, на котором те говорят, понял, что они смеются над ним и менестрелем.

Наконец, Ральф и Морфинн подъехали так близко, что преградившие им путь уже чётко различали пергамент и печать на нём. Они поклонились пергаменту, словно это были мощи святого, и тихо, один за другим, скрылись в лесу. Это были высокие воины в грубых доспехах, производившие впечатление дикарей.

Миновав их, менестрель громко выразил свою радость. Ральф же ехал тихо и был немного мрачен.

– Достойный сэр, – сказал менестрель, – держу пари, я знаю, о чём Вы думаете.

– Да? – спросил Ральф. – О чём же?

Менестрель ответил:

– Вы думаете о том, что Вам делать, когда Вы встретите этих типов на обратном пути. Но не бойтесь. Весь путь назад Вы пройдёте с той же самой печатью.

Ральф сказал:

– Верно, примерно об этом я и думал, но ещё я думал о том, кто же будет моим проводником, когда я уеду из Аттербола.

Менестрель искоса взглянул на него:

– Над этим Вы можете пока не ломать голову.