Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис (2015)

На следующее утро Ральф с Урсулой поехали дальше. Горная тропа оставалась прежней, никак не изменившись за день. Незадолго до наступления ночи путники, не найдя ничего лучше, остановились около ручья, бьющего из скалы. Ральф был в приподнятом настроении. Он очень любезно ухаживал за Урсулой: набрал из ручейка воды и постарался сделать место их отдыха как можно более приятным. После ужина и отдыха он обратился к ней с такими словами:

– Прошлой ночью ты спасла меня от уныния. Но потом, пока мы не заснули, в этой глуши раздавался всё больше мой голос. Теперь же пусть будет наоборот: я хочу спрашивать тебя и слышать твою нежную речь.

Урсула тихо и ласково засмеялась:

– На самом деле, дорогой друг, я заговорила с тобой тогда как раз для того, чтобы услышать твой голос. Он вернул меня к жизни.

Ральф немного помолчал, поражённый в самое сердце нежностью её голоса. Он охотно ответил бы ей так ласково, как только способен говорить мужчина, но неизвестный ему страх сдержал его порыв, и голос юноши остался довольно грубым:

– И всё же, мой друг, я прошу тебя рассказать мне о твоём старом доме, как прошлой ночью я рассказывал тебе о своём.

– Хорошо, – ответила Урсула, – охотно.

И она начала свой рассказ. Она вспоминала о том, как жила, когда была маленькой, о своём отце, матери, об умершей сестре и о брате, которого Ральф видел в Буртоне. Она рассказала и о парнях, что когда-то ухаживали за ней, по-доброму подшучивая над ними. И голос её был таким нежным, а говорила она так спокойно, что даже в этих суровых горах Ральф почувствовал себя так, словно был дома. В сумерках он взял Урсулу за руку и попросил:

– Друг мой, расскажи о том человеке, которого ты оплакивала, когда я впервые встретил тебя в Буртоне.

– Отвечу тебе просто, как другу. Не прошло и трёх часов с твоего отъезда, как до меня дошли вести о нём. Он не умер и не был ранен, а лошадь, что вернулась домой без седока, и седло в крови оказались лишь средством сбить нас с толку, чтобы слуги аббата не отправились на его поиски. Избавившись от погони таким простым способом, он вступил в войско Города Четырёх Рек, так как, на самом деле, устал и от меня, и от моих близких. И более того, – должна тебе признаться – я поняла теперь, что хотя и оплакивала его перед тобой, но делала это больше от злости – в сердце моём почти не было любви к нему, и я лишь старалась заставить себя врать.

– А когда же ты поняла это? – спросил Ральф.

– Друг мой, – сказала она, – возможно, позже я и отвечу тебе, но не сейчас.

Ральф радостно рассмеялся, и вскоре их разговор закончился.

Несмотря на пережитый в горах ужас и трудности глухой дороги, Ральф, засыпая на каменной постели, был счастлив. Он лишь очень осторожно решался поцеловать или приласкать девушку, считая, что она не согласится на большее, не решался он и спросить её разрешения на это. Но в то же время он знал, что когда-нибудь задаст этот вопрос.

Много дней они ехали по горному проходу. Теперь он был не таким мрачным и ужасным, как вначале. Иногда проход расширялся, и путники проезжали через маленькие долины, где росла густая трава, текли прозрачные ручьи и даже стояло несколько деревьев. Там Ральф с Урсулой задерживались, чтобы дать отдохнуть лошадям, да и себе тоже, и пополняли запасы еды – охотились, собирали дикие плоды и орехи. Это были счастливые часы.

Такие места встречались всё чаще и чаще, пока, наконец, путники не пришли в большую долину, разделённую горными хребтами на несколько частей. Кое-где она сужалась под натиском гор, но и там можно было свободно пройти. Путники радовались тому, что вышли из узкой горной темницы, и чувствовали себя так, словно вырвались на волю. То там, то тут встречались перечисленные Мудрецом признаки верного пути, и ни разу путникам не пришлось блуждать в долгих поисках.