Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис (2015)

Наутро добрые люди невинного народа не задерживали гостей, хотя и опечалились их отъезду. Ещё до полудня старые провожатые собрались в путь. Старику и двум его внукам, а юноши были его внуками, простой люд оказывал почести, как провожатым небесных людей – так они назвали Ральфа с Урсулой. В путь выступили в том же порядке, как и раньше. Только вместо двух вьючных быков взяли с собой пятерых, поскольку, как объяснил старик, дорога на этот раз была не только длиннее, но и опаснее. Надо было миновать ужасное место, в котором не водилось и не росло ничего и никого: ни человека, ни животного, ни травы. Таким оно и оказалось. Уже в конце первого дня пути отряд подошёл к началу этой пустыни, а на четвёртый день углубился в самое её сердце. Пустыней оно называлось по праву: повсюду были камни, валуны и песок. Гор не было, хотя встречались холмы. Вода, изредка попадавшаяся на пути, была грязной и вонючей. Переход оказался долгим, и Ральф подумал, что и в самом деле было бы очень тяжело её пересечь, если бы не провожатые, поэтому вдоль дороги он оставлял отметки и знаки и запоминал расположение скал и холмов, чтобы пройти назад этой же дорогой.

Двенадцать дней они шли по пустыне, а на тринадцатый она начала немного изменяться: появилась трава, правда, её было совсем немного, и чистая вода, вдалеке показались холмы, сплошь поросшие лесом, но всё же путникам ещё целый день пришлось пробираться через болото и низкий кустарник, прежде чем они достигли леса. Вначале высились сосны, спустя какое-то время они пропали, и путники ехали по безлесной, но хорошо орошаемой, поросшей травой земле, где настреляли много дичи. Затем начались леса из дубов и каштанов с изредка попадавшимися буковыми зарослями.

Отряд очень долго ехал по лесу, но так как было самое начало мая, то это путешествие казалось им приятным. Недостатка в пище они теперь не испытывали, добывая то одно, то другое и так пополняя запасы. В середине июня ясным и жарким днём они, наконец, увидели Дом колдуньи. Он выглядел именно так, как Ральф представлял его себе по гобелену, что видел в Замке Изобилия: маленький домик, построенный так же, как строят дома в его собственной земле на западе. Кровля не покосилась, окна и двери не разбились, забор стоял ровно. У дома паслись козы, за оградой росла и вовсю цвела высокая пшеница, хотя Ральф ожидал увидеть пшеницу поломанной и дикой, а вместо дома – поросший травой холм или полуразвалившиеся стены.

К сердцу Ральфа снова подкралась тоска от воспоминаний о прошедших днях и сладости его кратковременной любви. Он со всех сил старался сдержать эти чувства, но Урсула всё же смотрела на него с волнением, так сильно он изменился в лице из-за своих переживаний.

Старый проводник заметил, что юноша растроган, и решил, что тот удивляется, как в глухом лесу домик остался целым. Старик сказал:

– За этим местом мы также присматриваем по просьбе удивительной и любимой нами госпожи. Мы следим за тем, чтобы дом не превратился в руины. Здесь всегда живёт кто-то из нашего народа: ежегодно примерно в это время мы посылаем двух или больше людей, чтобы они остались в доме на год, поэтому в нём всегда есть кто-нибудь, кто и содержит всё в такой чистоте. Что же до чужаков, то никогда я не видел в нём Искателя Источника. Только один раз пришёл к нам седой старик, такой же, как я, только во всём немощнее меня…

Ральф слушал старца, но почти не слышал, о чём он говорит. Словно всё горе, которое он так давно похоронил в своём сердце, теперь вырвалось наружу. Юноша повернулся к Урсуле, и их взгляды встретились. Девушка застенчиво и с волнением смотрела на возлюбленного, а он не мог долее сдерживать себя – закрыл лицо руками (они уже остановили коней возле калитки) и разразился рыданиями. Плакал он долго – он оплакивал друга, чьи ноги так часто ступали по этой дорожке и чьё сердце, хотя и не билось больше, привело их сюда для того, чтобы они могли обрести счастье. Урсула от любви и жалости к нему тоже заплакала.