Весна Гелликонии (др. перевод) - Олдисс Брайан Уилсон (2003)

Юлия охватил ужас. После того как фагоры увели его отца в подземную берлогу, он бродил неизвестно сколько дней по безжизненной пустыне, отупев от холода и недосыпания, измученный насекомыми. Он совершенно заблудился и был близок к смерти, когда, вконец обессиленный, рухнул в кустарник.

Немного отдыха и еды быстро восстановили его силы. Он позволил погрузить себя на сани не потому, что доверял этим двум господам из Панновала — напротив, они не внушали ему никакого доверия, — а по той простой причине, что ему надоела назойливость старухи с ее глупыми ласками и бормотанием.

И вот, после непродолжительного перерыва, он вновь оказался в снежной пустыне, где ветер немилосердно щипал ему уши. Он снова вспомнил о своей матери, Онессе, и о ее болезни. Последний раз, когда он видел ее, она кашляла и кровь с пеной выступала у нее изо рта. Взгляд, который она обратила на него, когда он уходил с Алехо, был страшен. Только сейчас Юлий понял, что означал этот страшный взгляд: она уже не надеялась его снова увидеть. Не имело смысла искать дорогу назад к матери, раз она к этому времени уже была мертва.

Что же дальше?

Если он хочет выжить, то остается одна надежда.

Поднявшись, он ровной трусцой побежал по следу саней.

Семь больших рогатых собак, известных под названием ассокины, тянули сани. Вожаком была сука по кличке Грипси, и вся упряжка была известна под именем упряжки Грипси. Каждый час собаки отдыхали в течение десяти минут, во время которых собак иногда кормили протухшей рыбой из мешка. Когда один из господ лежал на санях, то другой тяжело шел рядом с ними.

Юлий старался держаться подальше от саней. Когда сани скрывались из виду, он безошибочно определял их местонахождение по запаху людей и собак. Иногда он приближался, чтобы поизучать, как следует управлять собачьей упряжкой.

После трех дней непрерывного движения, когда ассокинам приходилось подолгу отдыхать, они добрались еще до одного охотничьего пункта. Здесь охотник соорудил себе целую крепость, украсив ее стены рогами убитых им животных. Господа надолго задержались здесь. Фреир успел зайти, уступив место бледному чахлому Беталиксу, и вновь взойти, а два господина то помирали от пьяного смеха в обществе охотника, то дрыхли, оглашая воздух могучим храпом. Юлий тем временем съел несколько галет, которые нашел в санях, и урывками поспал с подветренной стороны саней, завернувшись в шкуры.

И снова они двинулись в путь.

Упряжка Грипси все время держала курс на юг. Ветер постепенно утрачивал свою ярость.

Наконец стало ясно, что они приближаются к Панновалу.

Вскоре показались горы, возвышающиеся над долиной, склоны которых были покрыты слоем глубокого снега. Немного погодя они уже прокладывали себе путь вдоль подножья гор. Обоим господам приходилось идти рядом с санями и даже толкать их. Затем пошли башни из камня, где часовые стали окликать их, спрашивая, кто они. Они также окликнули и Юлия.

— Я иду за своим отцом и дядей, — сказал он.

— Ну тогда не отставай, а то на тебя нападут чилдримы.

— Я знаю. Но отцу не терпится поскорее попасть домой. И мне тоже.

Они взмахом руки велели ему идти дальше, улыбаясь его молодости.

Наконец господа остановились на привал. Раздав собакам рыбу, они, закутавшись в меха и отхлебнув по глотку спиртного, завалились спать в углублении в склоне горы.

Как только Юлий услышал их храп, он подкрался поближе.

С обоими мужчинами требовалось расправиться сразу. Если дело дойдет до драки, то ему не справиться ни с одним из них. Он думал, что лучше: заколоть их кинжалом, или разбить головы камнем. И в том и в другом способе таились свои опасности.

Он оглянулся: не наблюдает ли кто-нибудь за ним. Взяв ремень с саней, он бесшумно обвязал его вокруг правой ноги одного и левой ноги другого. Так что если кто-нибудь из них вздумает вскочить, то другой ему помешает. Господа продолжали храпеть.