Медуза - Клайв Касслер, Пол Кемпрекос (2009)

Остин натянуто улыбнулся Кейну: ему было не до пустых разговоров. За время своего короткого знакомства с этим колоритным микробиологом Остин едва не потерял одного человека из своей команды, стал свидетелем срыва проекта «Б-3» и сразился на дне океана с роботом. Ему нужны были ответы, а не метание парика, пусть очень искусное. Он подозвал Ставроса, подняв вверх два пальца, потом снова повернулся к Кейну и смерил его взглядом глаз цвета бледно-голубого коралла.

– Что происходит, док? – спросил он.

Кейн, словно из него выпустили воздух, обмяк на стуле.

– Простите, Курт. Я два дня провел на конспиративной квартире с этими ребятами, питаясь пиццей и китайским фастфудом. И у меня слегка поехала крыша.

Остин протянул Кейну меню.

– Вот вам противоядие от фастфуда. Рекомендую псари плаки,[35] рыбу по-афински. А для аппетита – цацики[36] и тарамосалата.[37]

Когда подошел Ставрос со стаканами узо,[38] Остин заказал два сочных рыбных блюда. Потом поднял свой стакан. Глядя Кейну в глаза, произнес:

– За открытие, которое должно воздействовать на каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка на планете.

– Должно быть, Джо рассказал вам о моем почти предсмертном признании.

– Он говорил, что перспектива упокоиться в водной могиле сделала вас чуть более откровенным.

Кейн усмехнулся.

– Полагаю, я у вас в долгу и должен объясниться.

– Полагаю, да, – согласился Остин.

Кейн отпил блаженный глоток узо и поставил стакан.

– На протяжении нескольких лет я возглавляю научно-консультационную группу, которая называется Бюро морской биологии, сокращенно БОМБа. В совет входят самые выдающиеся специалисты в области морской биологии. Мы работаем в составе Национального научно-исследовательского совета и сообщаем правительству о наиболее перспективных научных открытиях.

– А каковы перспективы вашего научного открытия, док?

– Примерно через год после открытия лаборатории на Боунфиш-Ки мы отловили редкий экземпляр медузы, родственной морской осе. Мы назвали ее голубой медузой за яркую голубую люминесценцию, но нас поразил токсин, вырабатываемый этой медузой.

– Чем поразил, док?

– Токсин этой медузы не убивает. Он лишает добычу подвижности, и медуза может обедать еще живой пищей. Такая практика в природе известна. Пауки и осы любят оставлять свою пищу живой.

Остин кивком показал на ресторанный аквариум с омаром.

– Люди делают то же самое.

– Значит, вы меня понимаете. Быки и кабаны, которых мы превращаем в стейки и свинину, получают лучший медицинский уход, чем многие люди. Мы кормим этих животных антибиотиками и другими лекарствами, чтобы они были здоровы, пока мы их не съедим.

– В животноводстве я профан, док. Токсин – и зачем он вам?

– Токсин голубой медузы – самое сложное природное химическое соединение, какое мне доводилось видеть. Оно воздвигает стену, сквозь которую не могут пройти возбудители болезней. Жертва, дожидаясь, пока ее съедят, наслаждается полноценным здоровьем. – Кейн подался вперед через стол и понизил голос. – А теперь представьте себе, что такое же лекарство можно создать для людей.

Остин обдумал слова Кейна.

– Вы получите универсальное лекарство, – уточнил он. – То, что продавцы змеиного яда называют «средством от всех болезней».

– Точно! Только речь не о змеином яде. Мы нашли медицинское чудо, способное нейтрализовать величайший бич человечества – болезни вирусной природы, от обычной простуды до рака.

– Так зачем так прятаться? – спросил Остин. – Если человечество узнает, что вы нашли лекарство от всех болезней, вам по всему миру начнут ставить памятники.

– Дьявольщина, Курт, вначале мы нацеливались на Нобелевскую премию по медицине. Но когда эйфория прошла, мы поняли, что собираемся открыть ящик Пандоры.