Обратный отсчет - Кен Фоллетт (2000)

– Можно задать тебе личный вопрос?

– Попробуй.

На миг он встретился с ней взглядом.

– Ты его любишь?

Хотя вопрос был неожиданный, Билли нравились мужчины, способные ее удивить, так что она ответила честно:

– Нет. Он мне очень нравится, мне с ним легко и приятно, но я его не люблю. – И тут же подумала о девушке Люка – Элспет, признанной первой красавице Рэдклиффа: высокой и стройной, с длинными золотисто-рыжими волосами, красивой холодной нордической красотой. – А ты? Ты любишь Элспет?

– Вряд ли я вообще понимаю, что такое любовь, – ответил Люк, не отводя взгляда от дороги.

– Уклончивый ответ.

– Верно. – Он бросил на нее задумчивый взгляд – и, как видно, решив, что с ней можно быть откровенным, продолжил: – Если честно, то это очень похоже на любовь. Ни одна девушка в прошлом не нравилась мне так, как она. Но, понимаешь… я еще не уверен, что это настоящее.

Билли ощутила укол вины.

– Вряд ли Энтони с Элспет понравилось бы, как мы здесь их обсуждаем, – заметила она.

Люк смущенно кашлянул и сменил тему.

– Чертовски не повезло, что вас застукали в Хаусе!

– Надеюсь, это не выйдет наружу. Ведь Энтони могут исключить!

– И не его одного. Тебе тоже достанется.

Об этом Билли старалась не думать.

– Вроде бы они не поняли, кто я. Я слышала, как один из них сказал что-то про «шлюху».

Люк бросил на нее удивленный взгляд – и Билли сообразила, что Элспет, должно быть, не употребляет при нем слов вроде «шлюха». И ей не стоило.

– Пожалуй, по заслугам, – добавила она. – В конце концов, меня застали среди ночи в мужском общежитии!

– Вряд ли это оправдывает грязную брань, – заметил Люк.

И снова его слова прозвучали как обвинение не только тому незнакомому студенту, но и ей самой. А он колючий парень, Люк, подумала Билли. С ним нелегко, он ее злит… но этим ей и нравится. Она вдруг почувствовала, что в машине не так уж холодно, и сняла перчатки.

– А как насчет тебя? Читаешь мораль нам с Энтони – а сам-то чем лучше? Не боишься скомпрометировать Элспет тем, что катаешь ее на машине до поздней ночи?

К ее удивлению, Люк добродушно рассмеялся.

– Ты права, я рассуждаю как ханжа. Сегодня вечером все мы отличились!

– Уж это точно! – Она вздрогнула. – Не знаю, что буду делать, если меня выгонят.

– Ничего, доучишься где-нибудь еще.

Она покачала головой.

– Я на государственной стипендии. Отец умер, у матери нет ни гроша. И если меня исключат за нарушение этики, второй раз стипендию я не получу… А что тебя так удивляет?

– Ну… откровенно сказать, по одежде ты вовсе не похожа на бедную сиротку!

– Это я на Левенвортовский грант принарядилась, – объяснила Билли, польщенная тем, что он заметил ее наряд.

– Ого! – Получить Левенвортовский грант было недосягаемой мечтой для многих отличников. – Да ты, должно быть, просто гений!

– Ну уж не знаю, – протянула Билли, польщенная нескрываемым уважением в его голосе. – Гений вряд ли попал бы в такую историю, как я сегодня.

– С другой стороны, вылететь из колледжа – еще не самое страшное. Некоторые умнейшие люди бросают учебу, а потом становятся миллионерами.

– Нет, для меня это будет конец света. Я не хочу зарабатывать миллионы, моя цель – возвращать больным здоровье.

– Собираешься стать врачом?

– Психологом. Хочу понять, как работает человеческий ум.

– Зачем?

– Меня завораживает мышление. Таинственный, невероятно сложный процесс. Как мы думаем? Откуда берется логика? Как нам удается воображать то, чего нет перед глазами?.. Ты знаешь, что животным это недоступно? А память? Знаешь, что у рыб нет памяти?

Люк кивнул.

– А почему практически каждый из нас способен узнать музыкальную октаву? – продолжил он. – Две ноты, частота одной вдвое больше, чем у другой – откуда это известно нашему мозгу?