Предания, сказки и мифы западных славян - Лифшиц-Артемьева Галина (2016)

Когда они огляделись вокруг, отвел королевич коня в конюшню, а там уже все было для коня приготовлено. И пошли они в замок. И на подворье, и в конюшне, и в залах замка, и в комнатах увидели они в полутьме много богато одетых людей, господ и прислужников, но никто из них не двигался – все были окаменевшими. Прошли они через несколько комнат и вошли в трапезную. Была она ярко освещена, посередине стол, на нем стояли разные яства и напитки, и накрыто было на четверых… Ждали они, ждали, думали, что кто-то придет, но раз уж никто не приходил, сели, ели-пили сколько влезет.

Когда наелись, стали оглядываться, где бы лечь спать. Вдруг разом распахнулись двери, и в комнату вошел чернокнижник, скрюченный старик в длинной черной одежде, лысый, с седыми усами по колено, а вместо пояса были на нем три железных обруча. Он вел за руку красную-прекрасную девицу в белом, с серебряным поясом и с жемчужной короной на голове, но была она такая бледная и грустная, как будто из гроба встала. Королевич сразу же ее узнал, вскочил и быстро встал напротив нее, но не успел он и слова вымолвить, как обратился к нему чернокнижник:

– Знаю, зачем ты пришел, хочешь королевну увести отсюда. Что ж! Будь по-твоему, заберешь ее, но только если три ночи сможешь уследить, чтобы она от тебя не ушла. Если же уйдет, окаменеешь вместе со своими прислужниками, как все, что пришли раньше тебя.

После этого он указал королевне, чтобы та села, и ушел.

Королевич не мог глаз отвести от девушки, так она была прекрасна. И начал он с ней говорить, спрашивал ее обо всем, но она не отвечала, не улыбалась и ни на кого даже не взглянула, будто была из мрамора. Сел он рядом с ней и решил целую ночь не спать, чтобы она от него не ушла; а для большей уверенности вытянулся Длинный, как ремень, и обвился по стенам вдоль всей комнаты; Широкий сел к двери, надулся и так ее загородил, что ни одна мышка бы не проскочила, а Остроглазый встал на стражу к колонне в центре комнаты. Но через минутку все начали дремать, уснули и спали всю ночь, как убитые.

Когда начало светать, королевич проснулся первый, и ему как будто кто-то нож в сердце вонзил – королевны не было. Он немедленно разбудил слуг и спросил, что же делать.

– Не волнуйтесь, господин, ничего, – сказал Остроглазый и посмотрел в окно, – вот я ее уже вижу! За сто миль отсюда стоит лес, посередине леса – старый дуб, а на вершине этого дуба желудь – этот желудь и есть она. Пусть меня Длинный возьмет на плечи, и мы до нее дотянемся.

И Длинный его быстро на плечи усадил, вытянулся и пошел – что ни шаг, то десять миль, а Остроглазый указывал дорогу.

И не прошло еще времени, которого хватило бы вокруг избы обежать, они уже были тут как тут, и Длинный подал королевичу желудь:

– Господин, опустите этот желудь на землю!

Королевич его опустил, и в тот же миг встала рядом с ним королевна.

Когда же солнце стало подниматься из-за гор, растворились с грохотом двери, вошел в комнату чернокнижник, победно усмехаясь, но когда обнаружил там королевну, помрачнел, забурчал, и – треск! – один железный обруч на нем разломился и отскочил. Потом взял он девицу за руку и увел ее прочь.

Весь день после этого нечего было королевичу делать, кроме как ходить по замку и вокруг замка и смотреть, что там было удивительного.

Жизнь всюду словно бы замерла в один момент. В одном зале увидел он какого-то королевича, державшего обеими руками занесенный топор так, как будто хотел кого-то разрубить пополам, но удар не получился, и королевич окаменел. В другой комнате был окаменевший рыцарь, как будто он от кого-то убегал в страхе и, споткнувшись о порог, переступил его, но не упал. У печи сидел слуга, он держал в одной руке кусок жаркого с ужина, а другой рукой подносил кусок ко рту: когда еда была уже у губ, застыл. И много увидел других окаменевших, застывших в разных положениях, когда чернокнижник приказал:

– Окаменейте!