Об истинном христианстве - Иоганн Арндт (1609)

4. Христиане же помышляют, что они суть странники и пришельцы Божии на земле, почему и пользуются они всем временным только для необходимой потребности, а не для наслаждения. Только Бог должен быть нашим веселием и радостью, а не мир сей. В противном случае мы совершаем грех и посредством злых похотей ежедневно вкушаем с Евою от запретного древа. Христиане не полагают отрады своей в земной пище: их внутренние очи устремлены к пище вечной. Христиане не блистают земными одеждами, но стремятся желаниями своими к небесному одеянию светлости Божией и осиянию тела, уготованному праведникам (см.: Мф. 13:43). В том мире всё для христиан есть крест, искушение, влечение ко злу, яд и желчь. Всё, к чему человек прикасается с похотением и что употребляет для услаждения плоти, без страха Божия, есть яд для души, хотя телу оно кажется приятным, полезным и даже целительным. Ах! никто не хочет познать, что́ есть запретное древо с плодами его! Всякий с великим вожделением простирает руку свою к недозволенной похоти плоти, что и есть запретное древо.

5. Кто же является истинным христианином, тот всем пользуется со страхом, как странник и пришелец, и тщательно следит, чтобы употреблением пищи и питья, одежды и жилища и других временных вещей не прогневать Домовладыку Бога и не оскорбить товарищей своих (ср.: Мф. 24:45–51); он остерегается злоупотребления временным и всегда верою взирает в вечное, будущее и невидимое, где обретаются истинные блага. Ибо что пользы телу в его долгом наслаждении сладострастием в мире сем, если потом неизбежно будет оно съедено червями? Вспомним св. Иова, сказавшего: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь (Иов 1:21). Мы не приносим с собою на землю ничего, кроме нагого, исполненного потребностей, немощного и слабого тела. Подобно тому надлежит нам перейти отсюда и в иной мир, оставив здесь даже и тело, и жизнь нашу – никак не можем мы взять их с собою.

6. Всё, что мы от часа нашего рождения до самого часа смерти получаем на земле – пищу, питие, одежду, жилище, – есть из милости данный нам скорбный наш хлеб и удовлетворение необходимых потребностей тела. Всё это оставим мы в час смерти и отойдём отсюда в гораздо большей бедности, чем в той, в которой пришли в мир сей (см.: 1 Тим. 6:7). Поистине, человеку умирать бедственнее, нежели родиться. Когда он приходит в мир, то по крайней мере приносит с собою тело и жизнь и сразу обретает покров, пищу и жилище. Когда же он умирает, то должен оставить не только всё это, но и тело, и жизнь свою. Кто же беднее человека, когда он умирает? И если не обогатится он в Боге, то не несчастнее ли он всякой твари?

7. Итак, если мы суть странники и пришельцы, и всё временное простирается не дальше сохранения преходящего нашего тела, то для чего мучим мы и отягощаем нашу бедную душу? Послужит ли нам что-либо временное после смерти? Не безумие ли – собирать для жалкого мертвенного тела столь много имущества, которое всё равно должен будешь ты оставить на земле (см.: Лк. 12:20–21)? Неужели ты не знаешь, что есть другой, лучший мир, что есть другое, лучшее тело и жизнь, чем это преходящее тело и бедственная временная жизнь? Неужели ты не знаешь, что ты странник и пришелец у Бога (ср.: Пс. 38:13)? Вы пришельцы и поселенцы пред очами Моими (ср.: Лев. 25:23), хоть вы и не помышляете о том, – говорит Господь.