История Венецианской республики - Джон Джулиус Норвич (1982)

Приблизительно в это же время для Европы представлял угрозу еще один народ. В 827 году византийский правитель Сицилии по имени Евфимий, пытаясь избежать наказания за незаконный брак с местной монахиней, объявил о своей независимости и пригласил на помощь сарацин из Северной Африки. Тем было только того и надо. Высадившись на юго-западном побережье, они быстро избавились от Евфимия, и не успело завоевание завершиться, как они уже использовали остров в качестве базы для набегов на византийскую провинцию Апулию. Греческие гарнизоны в Бари, Бриндизи и Отранто оказались беспомощны против нового врага, как некогда франки против далматцев. За прошедшие тридцать лет императоры в Константинополе, уверившись в дружбе с Венецией и ее морской мощи, забросили собственные базы на Адриатике. Даже на восточных берегах некогда грозные крепости Дураццо (современный город Дуррес в Албании) и Кефалонии не могли больше организовать оборону. Приблизительно в 840 году – вероятно, когда венецианцы подписывали договор с Лотарем, – в Риальто явился не кто иной, как патриарх Константинополя. Он даровал дожу титул спафария и попросил его помощи против сарацинской угрозы.

Традонико немедленно откликнулся. Сарацины, как он заметил, представляли собой куда меньшую угрозу, чем славянские пираты. Венеция не меньше Константинополя была заинтересована дать им отпор. Венецианский флот быстро пришел в состояние боевой готовности. В начале 841 года шестьдесят самых больших кораблей, несущие по 200 человек на каждом судне, вышли из лагуны навстречу византийской флотилии. Объединенный флот двинулся в южном направлении и подошел к маленькому порту Калабрии – Кротону.

То ли греческий адмирал бежал при первой же опасности – как потом с негодованием заявляли венецианцы, – то ли виноват в этом был кто-то другой, этого мы никогда не узнаем, но христиане потерпели полное поражение. Гордость венецианского флота пошла ко дну, сухопутные силы, высадившиеся близ Таранто, были уничтожены. Сарацинский флот без всяких помех вошел в Адриатику, разграбил Анкону и, дойдя до самого края лагуны, встретился с отмелями и течениями в дельте реки По, а потому повернул назад.

Снова Венецию спасло ее географическое положение, но на этот раз у нее не было причины поздравлять себя с удачей. Выяснилось, что море, которое до сих пор Венеция считала своим защитником – а две великие империи Европы всего год назад с этим соглашались, – таковым защитником не является. В следующем году сарацины продвинулись еще дальше, и венецианцы бессильны были что-то им противопоставить. Тем временем пираты Наренты, увидев, что не стоит так бояться Венеции, осмелели и стали еще более алчными. Прошел не один десяток лет, прежде чем удалось освободиться от этих двух угроз. Адриатика снова стала безопасной для венецианского и имперского судоходства.

После столь оглушительного фиаско отношения между Венецией и Византией естественным образом сильно испортились. Старые связи все еще существовали, однако становились все более слабыми. Западная империя к тому моменту признала независимость Венеции – политическую и церковную, – и дружеские связи с ней продолжали укрепляться. В 856 году сын и наследник Лотаря, молодой император Людовик II, вместе с императрицей нанес государственный визит в Венецию. Их встретили дож и его сын Джованни, соправитель отца. Встреча состоялась в Брондоло, к югу от Кьоджи. Затем почетных гостей с большой помпой сопроводили на Риальто, где они оставались три дня. За это время император стал крестным отцом маленькой дочери Джованни.