История Венецианской республики - Джон Джулиус Норвич (1982)

Антуан Лемьер (1723–1793)

Десятое столетие Венеция встретила в приподнятом настроении: она отразила нападение венгров. Дальше события развивались не так гладко. За прошедшие полвека судьба республики была вверена семейству Кандиано (по крови или по браку), за исключением двух лет, пришедшихся на короткое правление Пьетро Орсеоло II. Политика Кандиано довела Венецию до края бездны. Виной тому были высокомерие и амбиции, а также (как в случае с последним правящим членом этого семейства) полная неспособность брать на себя ответственность в моменты кризиса. Кандиано отвернулись от Западной империи, игнорировали Восток и поощряли внутренние междоусобицы. За последние годы Венеция оказалась сыта всем этим по горло. На случайного приезжего могли произвести впечатление внешние признаки процветания – корабли в гавани, торговля на Риальто, соболя, шелка и специи, но соседи уже не уважали и не боялись республику, как раньше. Ее авторитет увял, как, впрочем, и мораль. Национальная гордость, осознание, что здесь живет великий народ с особой судьбой, гордость, придававшая смелость и сплоченность основателям города, смотревшим на себя как на представителей особенного народа, с каждым годом убывала. Венеции отчаянно требовалась сильная рука, которая повела бы ее за собой, воссоздала бы из разрозненных людей народ, восстановила уверенность в себе и самоуважение.

И она ее нашла. Старый Пьетро Орсеоло, тринадцать лет назад сбежавший от семьи и ответственности, оставил после себя сына. Его тоже звали Пьетро. Сейчас этому сыну было всего тридцать лет, и в 991 году венецианцы избрали его своим новым правителем. Лучшего выбора и сделать было нельзя. Государственный деятель, воин и гениальный дипломат, Пьетро Орсеоло II возвышается над другими дожами своего времени, как гигант над пигмеями. Подданные с первого раза увидели его величие. С его избрания передача феодов, так долго отравлявшая жизнь горожан, прекратилась, словно этого никогда и не было. Казалось, венецианцы снова стали взрослыми, ответственными и талантливыми людьми и готовы были следовать по пути славы за своим дожем.

Но слава для Венеции подразумевала успешную торговлю, и первой задачей Пьетро Орсеоло на посту дожа стало восстановление дружественных и взаимовыгодных торговых отношений с двумя империями. В течение года он договорился с Василием II в Константинополе о коммерческих условиях, более выгодных, чем когда-либо были у Венеции. Имперская хартия, датированная мартом 992 года, признала bona fide[30] венецианские товары – хотя на товары, доставляемые венецианцами из других земель, льгота не распространялась – по тарифам намного ниже тех, что поступали к ним от других иностранных купцов. Что немаловажно, венецианские купцы в Константинополе с этих пор напрямую направлялись к великому логофету, высшему правительственному чиновнику, которого можно сравнить с современным министром финансов. Это освобождало их от задержек и срывов сделок, которыми была печально известна византийская бюрократия. В особых случаях их выслушивал сам император. За это венецианский флот готов был переправлять имперские войска, как только у Константинополя возникала такая необходимость.