История Венецианской республики - Джон Джулиус Норвич (1982)

Ни один венецианец за просто так ничего не делал, и Мануил дал им дополнительные торговые привилегии на Кипре и Родосе, как и в собственной столице, прежде чем получил то, что хотел, – полную поддержку военного флота республики на шесть месяцев. Тем временем он отчаянно готовил собственный флот, около 500 галер и 1000 транспортных судов – достойный ответ армии, насчитывающей 20 или 25 тысяч человек.

С самого начала этой внушительной объединенной военной силе не благоволили звезды. Хотя встречу назначили на апрель 1148 года, обе стороны сильно задержались: на греков неожиданно напали половцы, племя из степей Причерноморья, которым вздумалось в этот момент перейти через Дунай на территорию империи. Венецианцев задержала смерть дожа Полани. Только осенью два флота встретились в южной части Адриатики и начали осаду Корфу, и только весной армия могла к ним присоединиться. Во главе войска стоял сам император.

По прибытии Мануил обнаружил, что осада идет плохо. Цитадель с гарнизоном Рожера находилась на скале, нависшей над морем, до нее не доставали византийские баллисты. По словам Никиты, греки, казалось, стреляли в небо, в то время как сицилийцы спокойно выпускали на противника дождь стрел и водопад камней. (Непонятно было, как в прошлом году они безо всяких усилий овладели крепостью.) Еще более зловещим выглядело неуклонное ухудшение отношений между греками и венецианцами, дошедшее до кульминации, когда последние заняли соседний островок и начали обстреливать византийские суда. Позднее им удалось завладеть императорским флагманом. Там они устроили спектакль: издеваясь над смуглой кожей императора, надели на эфиопского раба императорские одежды и устроили пародийную коронацию на палубе, так чтобы их видели греческие союзники.

Этого оскорбления Мануил венецианцам не простил. На тот момент, однако, они были его союзниками, и заменить их никто не мог. Благодаря природному терпению, такту и обаянию он восстановил отношения и взял руководство осадой на себя.

К концу лета Корфу пал, возможно из-за предательства. Если верить Никите, командир гарнизона впоследствии поступил на службу к императору. Радость Мануила, должно быть, была омрачена, когда он услышал, что Георгий Антиохский через Дарданеллы и Мраморное море привел к самым стенам Константинополя флот из сорока кораблей. Высадка, к счастью, была предотвращена, но сицилийцев это не смутило: они проплыли до Босфора, разграбив несколько богатых вилл на азиатском берегу, а на обратном пути вдобавок выпустили еще и одну или две стрелы в сад императорского дворца. После возвращения Корфу Мануил не смог закрепить победу. Ему срочно пришлось уехать на север – подавлять очередной бунт на Балканах, к которому Рожер, чьи дипломатические сети протянулись далеко за пределы Сицилии, вполне мог приложить руку.

Так окончилась война с Сицилией, от которой и Венеция, и Византия так много ожидали. Кроме возвращения единственного острова, захваченного за два года до этого, они ничего не добились. Сицилийские гарнизоны по-прежнему стояли вокруг греческого побережья. Король Рожер по-прежнему правил Сицилией, и его влияние на Европу и Средиземноморье было ничуть не меньше. Как оказалось, самым значительным результатом той войны был, возможно, и самый негативный, ибо в том первом печальном скандале между двумя так называемыми союзниками в водах Корфу появились первые семена углубляющейся враждебности между республикой и империей, принесшие ядовитые плоды через пятьдесят пять лет, во время Четвертого крестового похода.