Одна из тридцати пяти - Ромова Елена Александровна (2015)

— Вы, кажется, так и не поели, — произнес он, и я вздрогнула от неожиданности. — Оставьте нас! — приказал он страже и перевел на меня доброжелательный взгляд. — Не робейте, Джина. Присаживайтесь, давайте поговорим.

Я полагала, что именно сейчас на меня посыплется град обвинений. Но Эдмунд медлил, внимательно за мной наблюдая. Его тонкие пальцы с перстями постукивали по колену.

— Знаете, Джина, в этих стенах я почти лишен удовольствия простого человеческого общения, — вдруг сказал он, — слишком много рамок и ограничений. Я — наследник престола, но даже я вынужден подчиняться. Однако есть иная сторона медали — я могу получить многое, мне доступны некоторые радости и наслаждения этой жизни, о которых любой смертный не смеет мечтать. Правда, это так мимолетно, так скоротечно.

Он замолчал, разглядывая меня. Оценивая.

Я молча ждала, лениво переваривая информацию.

— Послушайте, Джина, я никогда не видел, чтобы мой советник приходил в исступление от одной фразы. До сегодняшнего дня я привык считать, что он никогда не выходит из себя. Он всегда предельно собран, мрачен и рассудителен. Но то, что делаете с ним вы, достойно похвалы.

Я еще не совсем понимала, одобряет или нет принц мое поведение.

— Даже такого искушенного человека, как я, вся эта ситуация весьма позабавила. Если бы я не знал Райта, то подумал бы, что он влюблен.

Да, право слово, смешно.

— Хотя любовью это назвать нельзя. Слишком рано. Берингеру нужно время, чтобы осознать это. И я думаю, что месяца вполне хватит.

Либо я плохо соображала, либо Эдмунду совершенно плевать на мою репутацию. Что-то другое волнует его.

— Вы похожи на его супругу, Стеллу. Я говорю не о внешности, а об особой женской привлекательности. Такую, как вы, хочется оберегать, защищать, прятать от всех, как сокровище. И никак не ждешь от таких женщин, что они способны на предательство.

Меня оскорбило сравнение с леди Берингер, хотя бы потому, что предавать я никого не собиралась.

— Вы, наверно, не понимаете, зачем я пригласил вас? — усмехнулся принц. — Дело в том, что Райт был мне навязан отцом, и пока я не стану королем, я не смогу избавиться от его опеки. Впрочем, — мрачно проговорил Эдмунд, — кого я обманываю, Берингер не тот человек, от которого можно избавиться безболезненно. В моем случае, гораздо лучше установить с ним худой мир, чем воевать. Но мне нужны гарантии, что после смерти отца, Райт останется мне верен, не настроит мою армию против, и наши интересы никогда не разойдутся.

Я недоумевала, задумчиво глядя куда-то под ноги.

— А еще я хочу, — продолжил свою речь принц, — чтобы он безумно влюбился в вас, потерял голову, лишился сна и покоя. Вы можете это устроить, леди?

Неожиданный поворот.

В какой-то момент происходящее стало казаться сном: расплывчатым, забавным, глупым. И дело было не только в словах Эдмунда, но и в ситуации, невольным заложником которой я оказалась.

Камергер его высочества поставил на прозрачную столешницу поднос с чайником и чашками и принялся разливать дымный напиток. Тонкая горячая струйка билась о хрупкое фарфоровое дно с характерным звуком. В этот момент мы с Эдмундом сидели молча, задумчиво отведя глаза. Я, прежде всего, думала о том, как тактично отказать принцу и по-тихому вернуться в Хоупс.

— Задавайте вопросы, Джина. Я хочу знать, что вам все понятно, — вымолвил мужчина, наклоняясь и беря в руки чашку.

Он откинулся на спинку кресла, делая глоток чая и нетерпеливо подзывая слугу — чай оказался чересчур горяч. Слуга поспешил добавить в чай холодных сливок.

— У вас есть вопросы? — вскинув изящные светлые брови, осведомился принц.

— Да, — проговорила я немного озадаченно, — главный: могу ли я отказаться?

Эдмунд посмотрел на меня поверх чашки и ответил: