Лунный лик. Рассказы южных морей - Джек Лондон (2010)

Тропинка постепенно превращалась в протоптанную скотом дорожку, а дорожка – в проселочную дорогу, которая ниже сливалась с большой дорогой. Они понеслись вниз по отлогим бурым горам Калифорнии до того места, где ряд перекладин отмечал начало большой дороги. Девушка осталась на своей лошади, а мужчина слез и начал вынимать перекладины.

– Постой, постой! – закричала она, прежде чем он дотронулся до двух нижних перекладин.

Она сделала несколько шагов назад, затем прошла вперед, и животное небольшим безукоризненным прыжком пронеслось над перекладинами. Глаза мужчины засверкали, и он стиснул кулаки.

– Красавица моя, красавица! – воскликнула девушка, подавшись вперед и прижавшись щекой к шее кобылы в том месте, где шерсть отливала ярким пламенем на солнце.

– Если хочешь, поменяемся лошадьми, – предложила она, когда перекладины снова оказались на месте. – Ты до сих пор не знаешь, что за прелесть моя Долли.

– Нет, нет, – запротестовал он.

– Ты, очевидно, думаешь, что она слишком стара и для тебя не подходит. Ей действительно шестнадцать лет, но все же из десяти лошадей девять она всегда перегонит. И при всем том она очень спокойна и никогда не сбрасывает. – Она вдруг торжественно произнесла: – Послушайте, сэр, вызываю вас на поединок и утверждаю, что моя Долли побьет вашего Бана. Затем предлагаю вам самому прокатиться на моей Долли, достоинств которой вы не знаете и не цените.

Обрадовавшись новому развлечению, они живо принялись обмениваться седлами.

– Как я рада, – заметила Лют, – что родилась в Калифорнии и могу ездить верхом, как мужчина. Готов?

– Готов!

– К старой мельнице, – крикнула она, когда лошади ринулись вперед.

– Есть! – ответил он.

По гладкой, ровной дороге вздымались клубы пыли. Всадники совершенно пригнулись к лошадям, на полном ходу делали повороты, не замедляя хода, проносились через легкие деревянные настилы и с дробным, звучным грохотом мчались по железным мостам.

Они шли бок о бок, приберегая животных к финишу. За группой белых дубков дорога на протяжении нескольких сот ярдов совершенно выпрямилась и открывала в самом конце старую, полуразрушенную мельницу.

– Начинаем! – вскрикнула девушка и всем корпусом подалась вперед, прильнула к шее лошади, отпустила поводья и через несколько минут оказалась впереди Криса.

– Хлопни ее по шее! – крикнула она ему.

Крис исполнил это, и тотчас же Долли вынесла его впереди Бана.

До мельницы оставалось около ста ярдов.

Девушка пришпорила лошадь, но не переставала следить за своей Долли, которая медленно опережала ее.

– Побита на три корпуса! – победоносно воскликнула Лют, когда они миновали мельницу и поехали шагом.

– Теперь, сэр, вы видите, на что способна моя старая кобыла.

– В сравнении с ней Бан – настоящий медведь, – согласился Крис.

– Понимаешь, Крис, – возбужденно сказала Лют, – моя Долли хороша тем, что в ней есть горячность и нет глупости. Несмотря на свой возраст, она очень умна.

– В том-то и дело, – возразил Крис, – вместе с молодостью прошла и глупость. Я уверен, что в молодости она не мало раз сбрасывала тебя.

– Ничего подобного! – ответила Лют. – Я положительно не припомню случая, когда бы она дурила. За всю свою жизнь она не становилась на дыбы, не лягалась, не сбрасывала, никогда, ни разу.

Тяжело дыша после скорого бега, лошади продолжали идти шагом. Дорога вилась по низко лежащей долине, кое-где пересекаемой горными ручьями. Со всех сторон доносилось монотонное, усыпляющее бормотание косилок и зычные крики рабочих, собиравших сено. На западе подымались зеленые горы, а восточные, обращенные к солнцу, уже были выжжены и приняли желтовато-бурый оттенок.

– Как хорошо здесь! – сказала Лют. – Чудная Сономская долина! Вот лето, а вот и весна.