Они и я - Джером Клапка Джером (2010)

– Я как-то задал одному агенту этот вопрос. Он ответил, что их главная цель – поддержать владельца дома, укрепить дух страдальца, желающего продать свою недвижимость. Маклер сказал: «Когда человек пытается расстаться с домом, ему приходится выслушивать так много оскорблений в адрес своего недвижимого имущества, что если кто-нибудь не вступится за объект продажи, не скажет слово в его защиту, не сгладит его недостатки, слегка приукрасив достоинства, то охваченный стыдом хозяин решится, чего доброго, бросить дом или даже взорвать его динамитом». Агент признался, что только чтение рекламных статей в каталоге недвижимости заставило его самого смириться с тяжкой судьбой домовладельца. Один его клиент долгие годы пытался продать дом, пока однажды у себя в конторе не прочитал случайно описание собственного жилища в каталоге. Этот человек тотчас отправился домой, снял объявление о продаже и с тех пор счастливо живет в том самом доме. Объяснение агента прозвучало вполне убедительно, но кто-то должен подумать и о несчастных покупателях, охотниках за недвижимостью.

Один агент отправил меня осматривать дом, стоявший посреди кирпичного завода и выходивший окнами на канал Гранд-Джанкшен[6]. Поездка отняла у меня весь день. Я спросил маклера, где же река, о которой тот упоминал. Он объяснил, что река протекает по другую сторону канала, в низине, и это единственная причина, почему ее не видно из дома. Я поинтересовался насчет обещанных «живописных окрестностей» и услышал в ответ, что ими можно любоваться немного дальше, за речной излучиной. Похоже, торговый агент решил, что я чересчур привередлив и желаю наслаждаться всеми прелестями сельской жизни, стоя на крыльце своего дома. Он предложил мне отгородиться от кирпичного завода деревьями (если я питаю предубеждение против кирпичных заводов) и посоветовал сажать эвкалипты – они быстро растут. Еще он сообщил, что эвкалипты дают смолу.

Для осмотра другого дома мне пришлось совершить путешествие в Дорсетшир. Если верить рекламе, там имелся, «быть может, самый великолепный образец нормандской арки в Южной Англии, сохранившийся до наших дней». Упоминание об этой постройке тринадцатого века можно найти в трудах Дагдейла. Не знаю, чего я ожидал. Я говорил себе, что даже в те дни встречались варвары с весьма скромными средствами. Подчас какому-нибудь злодею барону, заставлявшему трепетать всю округу, приходилось довольствоваться невзрачным маленьким замком. Несколько таких крепостей, затерянных в глухих местечках, еще сохранились, чудом избежав разрушения. Просвещенные потомки былых владельцев слегка осовременили их. Подъезжая к Дорчестеру, я рисовал в своем воображении нечто среднее между лондонским Тауэром и средневековой версией дома Энн Хатауэй[7] в Стратфорде. Я представлял себе башни, подъемный мост, казематы, возможно, потайной ход. К примеру, в доме Ламчика есть тайный лаз, ведущий из столовой к кухонному дымоходу. Вход скрывается за большим портретом на стене. Нынешние жильцы превратили лаз в шкаф для белья. Обидно, что ему не нашлось другого применения. Разумеется, прежде коридор был длиннее. Местный викарий, немного разбирающийся в антиквариате и старинных постройках, полагает, что когда-то этот ход вел к церковному двору. Я твержу Ламчику, что он непременно должен вернуть секретный коридор к жизни, но его супруга против: ей больше по душе бельевой шкаф. Мне всегда хотелось иметь потайной ход. Я решил восстановить подъемный мост. Если расставить по обеим его сторонам ряды цветов в кадках, получится оригинальный, живописный въезд во двор, рассудил я.

– Так подъемный мост все же был? – спросил Дик.

– Никакого моста, – вздохнул я. – К дверям пришлось пробираться через какой-то склад – смотритель именовал его хранилищем. Это не то место, где можно встретить разводной мост.

– А как насчет нормандских арок? – поинтересовался Дик.