Цивилизация. Новая история Западного мира - Роджер Осборн (2006)

Попытка рассказать о людях, населявших Западную Европу в дописьменную эпоху и не имевших шанса попасть в анналы, позволяет нам подметить кое-что интересное в самой практике написания истории. Ведь наша склонность втискивать прошлое в удобный формат предисловия к настоящему становится как нельзя более наглядной в случаях, когда о прошлом известно совсем немного. Воодушевленные первыми успехами археологии и опирающиеся на некоторое количество хроник и историй сомнительной ценности, прежние исследователи сумели скомпоновать вполне правдоподобный сюжет. К несчастью тех, кто мыслит современными категориями, народы Запада и Севера не оставили ни письменных документов, ни памятников культуры, удобных для размещения в музеях. Поэтому сперва наши предшественники вообще не отводили им места в серьезной истории, а затем сотворили из них некую романтизированную альтернативу общепринятому представлению о том, что такое Европа. Образы первобытного пещерного человека каменного века, мудрого друида, прогрессивного земледельца, освоившего производящую экономику, язычника, погрязшего во тьме невежества, и вдобавок многочисленные реконструкции завоеваний и переселений (так легко обозначаемые на карте – простой линией карандаша) – все это помогало нужным образом свести концы с концами, соблюсти стройность той или иной концепции. Но история не просто испытывает влияние определенной политической идеологии времени ее написания, она вообще всегда является радикальным упрощением прошлого – и 30 тысяч лет доисторического существования Европы особенно уязвимы перед нашей потребностью категоризировать, упорядочивать, осмысливать и объяснять. За отсутствием какого-либо конкретного человеческого голоса, имени, лица мы начинаем смотреть на наших предков как на анонимных членов некоего проточеловечества, исполняющих свое эволюционное предназначение и ведомых безличными силами истории. Тем не менее сам факт адаптации первоевропейцев к разительно меняющимся природным и социальным условиям должен продемонстрировать, что мы имеем дело не просто с еще одним привычно описываемым биологическим процессом; наоборот, множество развилок на путях такой адаптации являются ситуациями выбора – сложного, противоречивого, неосознанного и имеющего самые непредсказуемые последствия.