Примерно в 176 году до Рождества Христова «Симон, поставленный попечителем храма, вошел в спор с первосвященником Ония». Возможно, предмет спора заключался в том, кто будет распоряжаться сокровищницей. «И так как он не мог превозмочь Онии, то пошел к Аполлонию, сыну Фрасея, который в то время был военачальником Келе-Сирии и Финикии, и объявил ему, что Иерусалимская сокровищница наполнена несметными богатствами…Аполлоний, увидевшись с царем, объявил ему об означенных богатствах, а он, назначив Илидора, поставленного над государственными делами, послал его и дал приказ вывезти упомянутые сокровища». К тому времени царская казна была уже изрядно опустошена. Прибыв в Иерусалим, Илидор сообщил об имеющемся у него приказе и назначил день, когда будет производить осмотр сокровищ, чем произвел немалое волнение в городе. «Священники… взывали на небо, чтобы Тот, Который дал закон о вверенном святилищу имуществе, в целости сохранил его вверившим». «Когда же он (Илидор) с вооруженными людьми вошел уже в сокровищницу, Господь отцов и Владыка всякой власти явил великое знамение: все, дерзнувшие войти с ним, быв поражены страхом силы Божьей, пришли в изнеможение и ужас, ибо явился им конь со страшным всадником, покрытый прекрасным покровом: быстро несясь, он поразил Илидора передними копытами, а сидевший на нем, казалось, имел золотое всеоружие. Явились ему еще и другие два юноши, цветущие силой, прекрасные видом, благолепно одетые, которые, став с той и другой стороны, непрерывно бичевали его, налагая ему многие раны. Когда он внезапно упал на землю и объят был великою тьмою, тогда подняли его и положили на носилки. Того, который с большою свитой и телохранителями только что вошел в означенную сокровищницу, вынесли как беспомощного, ясно познав всемогущество Божие. Божественною силою он повергнут был безгласным и лишенным всякой надежды и спасения. Они же благословляли Господа, прославившего свое жилище, и храм, который незадолго перед тем наполнен был страхом и смущением, явлением Господа Вседержителя наполнился радостью и весельем» (3 Макк., 3: 24—30).

Мы можем только добавить, что охотник за сокровищами вернулся к жизни после того, как первосвященник согласился попросить для него Божьей милости и принес умилостивительную жертву. Происшествие привело евреев в восторг, а сирийцев – в ужас, а Симон стал клеветать на Онию, и даже обвинил в мошенничестве.

Совершенно очевидно, что писатель, столь ярко и выразительно поведавший нам о чудесном явлении, верил, что «ужасный всадник» есть не кто иной, как Иегова. Илидор также придерживался этой точки зрения. «Когда же царь спросил Илидора, кто был бы способен, чтобы еще раз послать в Иерусалим, он отвечал: если ты имеешь какого-нибудь врага и противника твоему правлению, то пошли его туда, и встретишь его наказанным, если только останется он в живых, ибо на месте сем истинно пребывает сила Божия. Он сам, обитающий на небе, есть страж и заступник того места, и приходящих с злым намерением поражает и умерщвляет».

Посему эта лошадь-ангел высоко почиталась. Если мои читатели, как Симон, сомневаются, они могут сравнить эту историю с рассказом о троянском коне и должны будут признать, что подобная уловка является весьма эффективной.

И далее наш историк повествует о лошадях-ангелах и их всадниках, появляющихся в критический момент, чтобы помочь человеческим существам (2 Макк., 10: 24—32). Произошло это примерно в 105 году до н. э.