Признайся - Гувер Колин (2015)

Я хочу бросить ленту и прикоснуться к одному из тех крошечных пупырышек, что создал на ее коже.

Она прочищает горло и делает быстрый шаг в просторную комнату, разрушая эту нашу близость.

Я дышу, освобожденный пространством, что она создала между нами. Ей, кажется, неудобно, и, честно говоря, мне и самому становится неловко, я все еще пытаюсь осмыслить то, что она, и в самом деле, здесь.

Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что она интроверт. Кто-то, кто не привык находиться среди других людей, и уж тем более среди совершенно незнакомых ей. Она, кажется, очень похожа на меня.

Одиночка, мыслитель, художник со своей собственной жизнью.

И кажется, будто она боится, что я изменю ее холст, если только позволит мне слишком приблизиться.

Ей не нужно беспокоиться. Это чувство взаимно.

Следующие пятнадцать минут мы развешиваем номера под картинами.

Я смотрю, как она записывает название каждой исповеди на листе бумаги и соотносит ее с номером. Она действует, словно делала это миллион раз. Думаю, она может быть одной из тех людей, которые хороши во всем, что делают. У нее талант к жизни.

- А люди всегда приходят? - спрашивает она, когда мы возвращаемся к стойке.

Мне нравится, что она не имеет ни малейшего представления о моей студии или о моем искусстве.

- Иди сюда.

Направляюсь к двери, улыбаясь ее наивности и любопытству. Нахлынуло ностальгическое чувство, вспомнилась та ночь, когда я впервые открылся более трех лет назад.

Она вернула мне часть того волнения, и я мечтаю, чтобы так было всегда.

Когда мы подходим к входной двери, я срываю одно из признаний, чтобы она могла выглянуть наружу. Вижу, как ее глаза расширяются, в то время, как она разглядывает толпу людей, которые, как я знаю, стоят у двери. Но так было не всегда. Все началось со статьи на первой странице в прошлом году, сарафанное радио увеличило поток посетителей. Мне очень повезло.

- Эксклюзивность, - шепчет она, делая шаг назад.

Я приклеиваю признание к окну.

- Что ты имеешь в виду?

- Вот почему ты так хорош. Потому что ты ограничиваешь количество дней выставки, и можешь сделать не так много картин за месяц. Это делает твое искусство более стоящим для людей.

- Так значит, у меня все получается не потому, что я талантлив? - улыбаюсь я.

Произношу это так, чтоб она поняла - я просто дразнюсь.

Она игриво толкает меня в плечо.

- Ты понимаешь, о чем я.

Я хочу, чтобы она снова пихнула меня в плечо, потому что мне понравилось, как она улыбнулась, когда делала это, но вместо этого она поворачивается лицом к студии. Медленно вздыхает. Неужели все эти люди снаружи заставили ее нервничать?

- Готова?

Она кивает и заставляет себя улыбнуться.

- Готова.

Я открываю двери, и начинается наплыв посетителей. Сегодня снаружи оказалась большая толпа, и в течение первых минут, я начинаю переживать, что это может напугать ее. Но в отличии от того, какой тихой и слегка застенчивой она казалась, когда впервые появилась здесь, сейчас она - полная противоположность.

Она расцвела, будто оказалась в своей стихии, хотя, скорее всего, в подобной ситуации она прежде никогда не была.

Но я не узнаю об этом, просто наблюдая за ней.

В первые полчаса она смешивается с гостями и обсуждает картины и некоторые признания. Я узнаю нескольких посетителей, но большинство из них - незнакомые мне люди.

Она ведет себя так, словно знает каждого. Она видит, как кто-то снимает лист с пятым номером и возвращается к стойке. Номер пять соответствует картине под названием «Я отправился в Китай на две недели, не говоря никому. Когда вернулся, никто не заметил, что я отсутствовал».