Человек в Высоком замке (сборник) - Филип Киндред Дик (2010)

"Я уверен, что в конце концов она кончит тем, что убьет себя, — подумал он. — У нее это на роду написано. Если она не найдет себе какого-нибудь подходящего мужчину, а это означает, на самом деле, нежного, чувственного, доброго студента или аспиранта, который в состоянии оценить ее по достоинству. Я был для нее слишком груб. Однако, я не такой уж плохой. Есть чертовски много мужчин хуже меня. Я всегда мог представить себе, чего она хочет, о чем она думает, когда она чувствует себя одинокой, когда ей худо, когда она угнетена и подавлена. Я проводил много времени, заботясь о ней и суетясь вокруг нее. Но этого оказалось недостаточно. Она заслуживала большего, она заслуживала многого.

— Стоп, — сказал Эд.

Он нашел свободное место и дал задний ход, глядя через плечо.

— Послушай, — сказал Фринк, — могу ли я послать парочку вещей своей жене?

— Я и не знал, что ты женат.

Поглощенный парковкой машины, Эд ответил ему не задумываясь.

— Конечно, если только они не из серебра.

Эд выключил двигатель.

— Приехали, — сказал он.

Сделав несколько затяжек марихуаны, он погасил окурок о крыло автомобиля, уронив пепел на пол кабины.

— Пожелай мне удачи.

— Ни пуха, ни пера, — сказал Фрэнк Фринк.

— К черту. О, смотри, здесь одно из этих японских «вака», стихотворений на стороне пачки сигарет.

Эд прочел стихотворение вслух, перекрывая гул уличного движения:

"Услышав крик кукушки, Я посмотрел в направлении, Откуда пришел звук.

Что же я увидел?

Только бледную луну На зардевшемся небе".

Он вернул пачку Фринку, хлопнув его по спине, осклабился, открыл дверцу, подхватил плетеную корзину и сошел с подножки на тротуар.

— Я разрешаю тебе бросить в счетчик десятицентовик, — сказал он, отходя от машины.

Через мгновение он исчез среди прохожих.

«Юлиана, — подумал Фринк. — Может быть, она так же одинока, как и я?»

Он вылез из пикапа и бросил десятицентовик в прорезь счетчика на стоянке.

"Странно, — подумал он, — вся эта авантюра с ювелирным делом. А если ничего не получится? Если нас ждет неудача? Именно на это намекал Оракул.

Стенания, слезы, разбитые черепки. Человек должен смело встречать темные стороны своей жизни. На пути к могиле. Будь она здесь, все это не было бы так печально, было бы не так уж плохо. Я боюсь. А вдруг ничего не продаст, вдруг нас засмеют? Что тогда?

* * *

На простыне, постеленной прямо на полу гостиной своей квартиры, лицом повернувшись к Джо Чинаделла, лежала Юлиана Фринк. В комнате было тепло и полно послеполуденного солнца. Ее тело и тело мужчины в ее объятиях были влажными от испарины. Со лба Джо скатилась капля пота, на мгновение зацепилась за выступ подбородка, затем упала ему на горло.

— С тебя все еще капает, — проворчала она.

Он не отозвался. Дыхание его было спокойным, медленным, размеренным, как колыхание океана, подумал она. У нас внутри нет ничего, корме воды.

— Ну как на это раз? — спросила она.

Он пробормотал, что все было о'кей.

«Я тоже так думаю, — решила Юлиана, — и могу об этом сказать. Теперь нам обоим нужно подниматься, таща друг друга. А разве это плохо? Знак подсознательного неодобрения?»

Он шевельнулся.

— Ты встаешь?

Она крепко стиснула его обеими руками.

— Не надо. Еще.

— Тебе не нужно идти в зал?

«Я не собираюсь в зал, — сказала себе Юлиана. — Разве ты не понимаешь этого. Мы поедем куда-нибудь. Здесь больше оставаться нельзя. Это будет такое место, где мы еще не были. Самое время».

Она почувствовала, как он начинает отодвигаться, поднимаясь на колени, почувствовала, как ее руки соскользнули с его скользкой спины.

Потом она услышала, как он отошел, шлепая по полу босыми ногами в ванную.

Принимать свой душ, разумеется.

«Вот и все, — подумала она. — Как было хорошо». Она вздохнула.