Легенды о призраках (сборник) - Коллектив авторов (2015)

– В тридцать восьмом меня и на свете-то не было. Я ее не знала. Ты что, думаешь, я такая старая?

Лурд откинула волосы с лица. Она была светловолосой и худощавой, хотя у нее были глаза и губы матери. Бернис всегда удивлялась тому, что она такая светлая. Их предки по материнской линии представляли собой жгучую испанско-клалламскую смесь, и, как следствие, почти все в их семье были ширококостными и темноволосыми. Бернис унаследовала от родителей высокие скулы, бронзовую кожу и черные волосы, которые в последнее время слегка посерели, будто их припорошили золой. Дома у нее была пара мокасин, которые она никогда не надевала, и целая коллекция бус, оставшихся от матери. Бусы она хранила в шкатулке вместе с другими безделушками и тоже никогда не доставала.

Между ними и озером протянулась полоса песка. Озеро было узким и длинным – в длину десять миль, в ширину всего миля. Волны бились о скалы, подбрасывая в воздух клубки бурых водорослей. По небу катились облака. Солнце садилось, и по черной воде бежала красная дорожка. Осенью здесь рано темнеет – солнце заходит за горизонт, и тут же становится так темно, что хоть глаз выколи. Берег погружался во мрак. Дугласовы пихты и канадские красные кедры поднимались ввысь, словно древние башни, и под ними было прохладно и сумрачно. Вдалеке, у подножия длинной и низкой горы Сторм-Кинг, были разбросаны простые деревянные дома. От них отходили грунтовые дороги, которые, сливаясь одна с другой, в конце концов добирались до шоссе. Это была земля лесорубов и фермеров; земля полей, ручьев и вековых лесов, в которых обитали только птицы, олени и – иногда – заблудившиеся туристы.

Ухнула сова, и Бернис вздрогнула.

– Кстати. Как ты вообще об этом узнала?

– Давным-давно прочла одну газетную вырезку – помогала бабушке разбирать бумаги дедушки, когда он умер. И я просто вспомнила эту историю, когда мы сюда ехали. Это место такое… устрашающее. Я имею в виду, тут, конечно, очень красиво, но эта красота какая-то зловещая. И еще… мне об этом Дикси рассказала, когда ты ходила за ключом.

– Я могла бы догадаться.

Девушка плотнее запахнула шаль:

– Просто это… так ужасно.

– Да уж, детка. Еще как ужасно. – Бернис называла племянницу «деткой», хотя Лурд было уже семнадцать и она через неделю-другую собиралась в колледж. В зависимости от результатов вступительных экзаменов она будет учиться на судью или, в крайнем случае, на адвоката-барристера. В Европе дети быстро растут. Но все равно, разница в возрасте у них была очень велика – Бернис скоро исполнялось пятьдесят, и она костями чувствовала каждый прожитый год. Необходимость опекать маленькую, язвительную всезнайку казалась ей плохой наградой за трудный и нервный год, проведенный в классной комнате.

– И еще кое-что… На днях у меня был очень странный сон о тете Долли. Я плавала в озере, не здесь, а где-то, где потеплее, и она заговорила со мной. Она была просто белым силуэтом под водой. Но я знала, что это она, и отчетливо слышала ее голос.

– Что она сказала?

– Я не помню. Что-то не очень страшное… Но вот только что-то в этом сне было неправильно. Не могу понять что. Как будто она хотела меня обмануть. Я проснулась вся в поту.

Шея и руки Бернис покрылись гусиной кожей. Она не знала, что ответить, но удержалась от рассказа о собственных кошмарах.

– Да, это довольно странно.

– Я почти боюсь расспрашивать об убийстве, – сказала Лурд.

– Но «почти» не считается, верно? – Похоже, они с Лурд на одной волне. Только вот на какой?

– Мама тоже никогда о нем не рассказывала.

– Ну, твоих двоюродных братьев и сестер дедушка Говард пугал этой историей каждый Хеллоуин.

– Не очень-то это деликатно с его стороны.

– Да, но это другая ветвь семьи. Он не Киссинджер. Нэнси не посвящала тебя в семейную историю?