Третьи врата - Линкольн Чайлд (2012)

Логан посмотрел на выцветшую надпись на известняковой пластинке. На ней были нарисованы четыре пиктограммы, плохо нацарапанные и поблекшие.

– Я плохо разбираюсь в иероглифах. В чем особенность этих четырех?

– Предложу вам краткую версию. Вы слышали что-нибудь о царе Нармере?

Логан на мгновение задумался.

– Не он ли был фараоном, объединившим Египет?

– Правильно. До вступления на престол Нармера существовало два царства: Верхний и Нижний Египет. Верхний объединял территории Нила, которые лежали к югу. Каждый имел собственного правителя со своей короной. Цари Верхнего Египта носили белую коническую корону почти в форме кегли, в то время как цари Нижнего Египта предпочитали красную, с возвышенностью сзади. Около трех тысяч лет до Рождества Христова Нармер – владыка Верхнего Египта – вторгся в северные провинции, убил царя Нижнего и объединил страну. Я полагаю, что он был первым божественным фараоном. Однозначно считалось, что он имел власть над жизнью и смертью.

Стоун сделал паузу.

– Как бы то ни было, Нармер также сделал кое-что еще: соединил короны двух царств. Видите ли, доктор Логан, корона египетского фараона была неотъемлемым и наиболее важным символом власти. Нармер, конечно, знал об этом. Поэтому, когда Египет стал одним отдельным государством, его фараон носил двойную корону – комбинацию белой и красной, символизирующую правление обоими Египтами. И последующие три тысячи лет каждый фараон-престолонаследник следовал этой священной традиции.

Он опустошил свою крошечную чашечку и положил ее набок.

– Однако вернемся к Нармеру. Объединение Египта было запечатлено на большой плите из песчаника, на которой изобразили поражение вражеского царя. Ученые обозначили ее как палетка Нармера и считали первым историческим документом в мире. На ней изображено самое раннее представление египетского царя из всех когда-либо найденных. На ней также содержатся примитивные, но очень отчетливые иероглифы.

Портер протянул руку, и Джереми отдал ему известняковый фрагмент.

– Питри рассмотрел на данном остраконе иероглифы, датируемые этим очень ранним периодом. Как видите, всего их четыре. – Портер показал на них по очереди худощавым длинным пальцем.

– О чем они говорят? – спросил Логан.

– Вы поймете меня, если я пока утаю детали. Давайте просто согласимся, что это не какой-то пустяшный счет из прачечной. Как раз наоборот. Этот остракон является ключом к самому величайшему археологическому секрету в истории. Он рассказывает нам о том, что царь Нармер взял с собой в путешествие в загробный мир.

– Вы хотите сказать, он рассказывает о том, что действительно похоронено в гробнице?

Стоун кивнул.

– Но, видите ли, здесь есть загвоздка. Гробница Нармера – а мы знаем, где она находится, – представляет собой небольшое двухкамерное помещение в Абидосе, Ум-эль-Каабе, если быть точным, и не хранит ни одной из вещей, отраженных здесь.

– Тогда, по вашим словам, получается… – Логан запнулся, – …что известная гробница – это вовсе не гробница?

– Гробница. Но в то же время и не гробница в обычном понимании слова. Это может быть ранним примером кенотафа – скорее символической, нежели реальной усыпальницы. Но я предпочитаю рассматривать ее как некую приманку, ложную цель. А когда Флиндерс Питри увидел этот остракон и понял его значение, это послужило причиной того, что он бросил все, оставил уют и блага своего уединения и, рискуя богатством и безопасностью, решил предпринять попытку отыскать настоящую гробницу Нармера.

Логан задумался.

– Но что такого ценного могло…

Стоун поднял руку, прерывая его.

– Этого я вам не скажу. Но так как вы знаете местоположение гробницы, я оставляю доктору Рашу возможность объяснить вам это. И вы поймете почему – даже если мы не знаем, что хранится в гробнице, – должны быть абсолютно убеждены в ее невероятной важности.

Стоун наклонился вперед и сложил пальцы домиком.