Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945 - Йонас Лессер (2010)

В британской Лейбористской партии есть евреи – члены парламента, есть евреи и среди парламентариев-консерваторов, но отважится ли кто-нибудь назвать еврейским консервативное или лейбористское правительство Великобритании? Кто в Великобритании или в Соединенных Штатах говорит о марксизме как о еврейском движении? Марксизм всегда анализируют и судят по его достоинствам и недостаткам. Некоторым это учение импонирует, некоторым – нет, но его нигде не называют еврейским, как в Германии. Почему? Потому что в Великобритании и Соединенных Штатах антисемитизм пренебрежимо мал. Еврейский писатель Роберт Энрикес говорил в 1957 году, что англо-еврейское отношение к жизни и британские традиции честности и достоинства никогда не будут потворствовать антисемитизму. Еврейский писатель Дэвид Дайхес, выросший в Эдинбурге, говорил, что ему не приходилось сталкиваться в Шотландии с антисемитизмом. Английский писатель Т.Л. Джармен говорил, что англичанин действует эмпирически, учится методом проб и ошибок и знает, как достигать компромиссов; напротив, немец находит все это весьма трудным и обременительным. Если немец считает нордическую расу лучшей, то он должен подавить все остальные расы, а если ему не нравятся евреи, то он должен их истребить.

Почему? Гете, как обычно, знал ответ: «Общие идеи (так Гете называл идеологию) и большое самомнение всегда приводят к великим несчастьям». Томас Манн соглашается с ним и говорит, что немцы «слишком послушны» и «слишком охотно полагаются на теории». Манну было что сказать о своем народе. В 1930 году, пытаясь в очередной раз предостеречь немцев от заразы национал-социализма, он спрашивал, является ли их поведение немецким. «Существует ли в немецкой душе такой слой, где уютно чувствует себя весь ее фанатизм, вакхическое безумие, оргиастическое отрицание разума и человеческого достоинства?» После разгрома Германии Манн сказал, что «немецкая душа наполнена ядом отчуждения, склонна к провинциальной грубости, неврозу и скрытому сатанизму. Это состояние ее (немецкой души) сознания всегда отличалось чем-то непристойно зловещим, чем-то скрытным и необъяснимым, своего рода тайным демонизмом». Немцы, считал Манн, только казались людьми XX столетия; в действительности они до сих пор принадлежат готическому Средневековью. В немецкой атмосфере «прочно удержалось состояние умов, характерное для последних десятилетий XV века, истерия по умирающим Средним векам, что-то сродни скрытой духовной эпидемии, тайного союза немцев с демоническими силами». Этот мотив проходит через все содержание «Доктора Фаустуса», посвященного, по сути, пакту Германии с дьяволом в 1933–1945 годах. «Сатанинская сделка, имеющая целью завладеть всеми сокровищами мира, захватить власть над ним, пусть даже на короткое время, пусть даже ценой спасения собственной души, кажется мне самым типичным проявлением немецкой натуры». Когда Гитлер объявил, что война может закончиться либо уничтожением Германии, либо Великобритании, он сказал также, что вопреки мнению сэра Уинстона Черчилля уничтожена будет именно Британия, и попросил сэра Уинстона на этот раз – только на этот раз – поверить ему, ибо он говорит теперь как пророк. Но как мог вестник дьявола быть истинным пророком?

5. Лютер

Политическая катастрофа Германии началась с Лютера. Сказав это, мы не имеем намерения вмешиваться в вековой, до сих пор не утихший спор между католиками и протестантами, как не собираемся давать оценку деяниям Лютера. Уместно будет лишь сказать, что немецкие католики убеждены в том, что без Лютера история Германии была бы иной, а ее судьба – счастливее.