Долгая воскресная помолвка - Жапризо Себастьян

Она знает, что муж выстрелил себе в руку и предстал перед военным трибуналом. Об этом рассказал его бывший фронтовой товарищ, приезжавший к ней после перемирия. А большего знать ей не надо. На официальной похоронке, полученной в апреле 1917 года, значится: "Убит врагом". Получает пенсию, у нее две дочери, которых надо поставить на ноги. Она сама шьет им платья и завязывает одинаковыми лентами банты, как поступают с двойняшками. Уже несколько месяцев за ней ухаживает человек, который хочет на ней жениться. Он ласков с детьми.

Она вздыхает: "Жизнь не выбирают. У Си-Су было золотое сердце. Уверена, он одобрил бы мое решение".

И возвращается к утюгу.

О Си-Су рассказывает, что он был ранен в Дравейе в 1908 году, когда кавалеристы стреляли по забастовщикам в песчаном карьере и многих поубивали. Яростно ненавидел Клемансо. И не одобрил бы, чтобы этого убийцу рабочих называли теперь Отцом Победы.

Только не думайте, что Си-Су увлекался одной профсоюзной работой. Ему нравилось ходить на танцульки на берегу Марны, да еще гонять на велосипеде. Он любил это не меньше, чем свою ВКТ [Всемирная конфедерация труда]. В 1911 году, в то ужасное жаркое лето, ему довелось в качестве механика сопровождать Гарригу, когда тот стал победителем Тур де Франс. В вечер этой победы Тереза привезла Си-Су мертвецки пьяным на тачке от Порт д'Орлеан до Банье, где они жили. На шестом месяце беременности своей первой дочкой. На другой день ему было так стыдно, что не смел глаз на нее поднять и не хотел, чтобы она на него смотрела. Большую часть дня он, подобно осужденным в средние века, провел с мокрым полотенцем на лице.

Пьяным она его видела в тот единственный раз. А если он и выпивал стаканчик, то лишь за столом, да и то потому, что, когда они начали встречаться, она вспомнила поговорку своей бабки: "После супа стакан вина бьет по карману твоего врача". Он никогда не транжирил получку на игры или выпивку в кафе. Чтобы позлить, его называли скрягой. Но если приносил Терезе слегка усохшую зарплату, она знала, что помог кому-то из товарищей. Развлекался он только на Зимнем велодроме, где знал всех гонщиков и куда его пускали бесплатно. Оттуда он приходил с горящими глазами и яркими впечатлениями. Тереза говорит, что, если бы у них родился сын, Си-Су сделал бы из него чемпиона по велоспорту.

Когда Сильвен, доставивший Матильду в Париж, приезжает за ней, обе девочки уже вернулись из школы. Восьмилетняя Женевьева умеет, не обжигаясь, гладить утюжком маленькие платки и очень гордится тем, что помогает матери. Шестилетняя Симона принесла с улицы засохшую ветку платана и обрывает листья. Одну из веток она отдает Матильде.

В отцовском автомобиле, большом красно-черном "пежо", с новым, незнакомым ей шофером за рулем, Матильда сидит сзади рядом с Сильвеном. Между большим и указательным пальцами она зажала ветку и задает себе вопрос, смогла бы она, имея двоих детей от Манеша, забыть его? И не может ответить. Говорит себе - "нет", а потом - "конечно, ведь у Терезы Гэньяр нет отца, уже зарабатывавшего много денег до войны, и еще больше - после, восстанавливая разрушенные города".

Они въезжают в Париж. Наступил вечер. На Монпарнасе идет дождь. Она видит, как по стеклам машины стекает ручьями вода.

И думает: "Бедный, бедный Си-Су. Мне бы тоже хотелось узнать тебя в другие времена и в другом месте, как сказал капитан человеку, которого ты называл Надеждой. Ты, я знаю, так бы встряхнул этого Надежду, что он бы выплеснул правду всему свету".

До отъезда Матильда написала в Кап-Бретон письмо жене Этого Парня из Дордони. Оно вернулось с пометкой: "Адресат не проживает". Рожденная в январе, Матильда унаследовала - пусть астрологи разбираются - от Тельца упрямство, а от Рака - упорство. Она написала мэру деревни Кабиньяк. Ей ответил кюре.

"25 сентября 1919 года.

Дорогое мое дитя!