Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии - Урсула Виртц, Йогр Цобели (1995)

Извечный вопрос о смысле жизни, наряду с сомнениями, есть ли вообще смысл жизни, установленный свыше, особенно занимает людей, живущих в постиндустриальную эпоху. Кризис смысла стал важнейшей проблемой современности. Сегодня многие сомневаются в том, что в этом мире вообще можно найти смысл. Человека греко-римской античности вдохновляла надежда на ценность личной свободы и вера в свои способности и возможности, человек Средневековья уверенно чувствовал себя в лоне церкви, в мире ее незыблемых догм и ритуалов, а сегодня коллективная неуверенность приобрела такие масштабы, что Фромм назвал ее «болезнью столетия», а Франкл ввел такое понятие, как «экзистенциальный вакуум». Если мы теряем ценности, наполняющие смыслом нашу жизнь и наше умирание, то мы все больше ощущаем пустоту и бессмысленность. С тех пор, как Ницше заявил, что «Бог умер» и было потеряно чувство сопряженности с божественным мирозданием, отношение человека к миру расстроено. Современный человек выпал из системы связей между бытием и миром, придающей смысл его существованию; он запутался в сложных проблемах своего существования, стал одиноким и неприкаянным.

Этот кризис смысла может быть понят и как кризис символического.

Когда теряется символический порядок и вокруг нет ничего, указывающего на значительное и великое, когда смыслообразующие легенды и мифы забываются, а новые откровения больше не освещают жизнь смыслом, тогда душа умирает. Такая сокрушительная потеря смысла и души произошла, например, у индейцев, проживающих в США в резервациях: разрушение общезначимых символов и ритуалов, уничтожение духовных ценностей – все это привело культуру индейцев к системному кризису смысла. Также и на примере других так называемых «примитивных обществ» явно видно, чем в итоге становится утрата нуминозного. Сначала теряются внутренние духовные содержания, глубинный смысл их жизни, а затем разрушается общественный уклад и приходит в упадок культура.

Мы сорвали со всех вещей покровы таинства, мифологическое сознание заменили на так называемое «просвещенное сознание», но мир стал для нас еще более непонятным и угрожающим, чем раньше. Теперь для нас ничто не свято. Утрата религиозных символов привела к бессмысленности. Каждый день мы переживаем разобщенность вместо взаимосвязанности, мы дезориентированы и диссоциированы. Мы не только потеряли инстинктивную связь с природой, но и живем не в ладах с самими собой. Юнг считал, что потеря символической сопричастности космосу приводит к расщепленному бытию и к современному кризису смысла.

«Человек изолирован от Космоса… дух реки не прячется в потоке, дерево не означает человеческую жизнь, змея не является воплощением мудрости, и в горах не живут великие демоны. Камни, источники, растения и животные больше не разговаривают с нами и между собой» (Jung, 1981, par. 585).

Экзистенциалисты считали признаком кризиса смысла ощущение себя чужим, бездомным в этом бессмысленном мире. Если люди не устанавливают осмысленные взаимосвязи друг с другом, они не могут познать смысла того, что их окружает. Разобщенность и фрагментированность общества приводят к утрате смысла, ценностей, ориентиров, и это явление приняло уже массовый характер. Даже дети все чаще начинают ощущать безысходность. Самоубийство среди молодежи является второй по частоте причиной смерти после несчастных случаев. Статистические данные свидетельствуют о том, что, например, в Швейцарии ежедневно четыре человека кончают жизнь самоубийством.