Парменид, уроженец города Элеи в Южной Италии, испытал сильное влияние пифагорейцев. Он изобрел формальную логику, применив математический метод доказательства к философской проблеме о сущности бытия и небытия. Излагая свои доводы в форме эпической поэмы, он применял логику для того, чтобы показать, что бытие неизменно и не сотворено. Этот вывод отрицал возможность любой видимости разнообразия или изменения. Естественным результатом этого точного, хотя и мистического, умозаключения был вывод о том, что человеческий разум способен понимать реальность.

Довольно интересно, что кроме этого Парменид писал об астрономии, биологии и других науках. А ведь если свою главную интуитивную идею он считал верной, то многое, что изучают эти науки, не могло быть реальным. Греки, остро ощущая изменчивость и единичность вещей в том мире, который они наблюдали вокруг себя, пытались найти способ сохранить логический метод Парменида, но избежать его мистического вывода.

Парменид изложил свои идеи в эпической поэме – в этой форме записывали свои откровения поэты-орфики. Благодаря невероятной удаче большой кусок первой части этой эпопеи – «Путь Истины» – дошел до нас. Сохранились также несколько разрозненных отрывков из второй части, называвшейся «Путь мнения». Поэма открывается прологом, в котором Парменид совершает путешествие во дворец солнца, где встречается с богиней, приветствующей и наставляющей его.

«Кони, которые несут меня так далеко, как я желаю, вынесли меня туда, куда их направляли, – на тот знаменитый Путь, который ведет знающего человека через все человеческие города. По этой дороге несли меня кони. Подчиняясь хорошим советам, они тянули колесницу, а Девы указывали путь. Скрипела деревянная ось, которая сверкает (потому что на оба ее конца надето по круглому грузу), когда Девы Солнца покидают Дом Ночи и едут к свету, отбрасывая руками назад свои покрывала.

Вот Ворота Ночи и Дня, скрепленные каменным порогом и мраморной перемычкой, сами их огромные двери достигают эфира, их поворачивающиеся ключи хранит мстительная Справедливость. Девы убедили ее ласковыми словами, и она быстро и без возражений отодвинула засовы. Огромные двери с бронзовыми скрепами раскрылись, их петли громко заскрипели в гнездах. Бронзовые колодки повернулись, и распахнулись ворота. По широкой дороге Девы со скакунами и колесницей въехали в них.

Богиня приветствовала меня, взяв мою правую руку в обе свои, и так мне сказала:

«Добро пожаловать, юноша, которого бессмертные возницы привели вместе с твоими конями сюда в мой дом! Привет тебе! Не губительный рок привел тебя на эту дорогу (хотя она пролегает далеко от проезжих человеческих дорог), а привели благочестие и справедливость. Ты изучишь все: непоколебимое сердце, окруженное Правдой, и мысли смертных, среди которых нет ни одного верного мнения…»1

Затем богиня начинает раскрывать перед ним путь истины. Ее центральная мысль: «Только Бытие существует: небытие не может существовать»2.

Это «бытие, которое существует», оказывается единым и неделимым целым, одинаковым во всех направлениях и повсюду. Его можно постичь умом, может быть, дополнив ум своего рода интеллектуальной интуицией. Но бытие нельзя ни наблюдать в нашем, известном обыденному сознанию мире, ни описать обычным языком3.

Чтобы доказать, что это действительно путь истины, богиня рассматривает другие возможности. «Есть два пути: что-то есть или чего-то нет». Богиня знает правильный путь, но «смертные блуждают в нерешительности, возвращаясь назад»4. Затем она начинает излагать отвлеченный логический довод, чтобы показать, почему никто не может идти вторым путем.