Свидетель смерти - Нора Робертс

Женщина на полу заворочалась и издала стон, затем послышались какие-то булькающие звуки и кашель. Мэйлу пыталась встать, отклячив огромную задницу и помогая себе на удивление короткими ногами.

Ева присела рядом с ней и негромко заговорила:

– Нападение на офицера полиции, сопротивление во время ареста, ростовщичество, рэкет, содержание подпольного притона для азартных игр… Хватит для на­чала или продолжим?

– Вы сломали мне нос!

Видимо, это было правдой, поскольку звуки у нее выходили гортанными и неразборчивыми.

– Ага, похоже на то.

– Вы обязаны вызвать врача и оказать мне меди­цинскую помощь. Этого требует закон.

– Забавно, что ты напоминаешь мне о том, чего требует закон, Мэйлу. Но сломанный нос, я думаю, мо­жет немного подождать. Вот когда у тебя окажется сломанной еще и рука, тогда врач действительно понадо­бится.

– У меня руки целы!

– Пока целы, – многозначительно проговорила Ева, поднявшись на ноги. – Так что, дорогуша, уясни одну простую вещь: если ты хочешь, чтобы я вызвала доктора и закрыла глаза на подпольное казино, которое ты устроила на первом этаже, расскажи мне все, что знаешь про Лайнуса Квима.

– А вы меня не арестуете?

– Это зависит только от тебя. Итак, Квим.

– Дешевка! Да к тому же неудачник. Он – не игрок. Так, балуется. Для него это вроде хобби. Никогда не ставит больше сотни баксов. Господи, что с моим ли­цом?! Дайте мне перекись!

– Когда вы говорили в последний раз?

– Вчера вечером. Он звонил мне как минимум два раза в неделю. Вчера поставил сто долларов на «Драчу­нов» в сегодняшнем матче. Для него это целое состояние. «Чувствую, – говорит, – что на сей раз мне улыб­нется удача».

– Правда? – переспросила Ева. – Так и сказал?

– Да. Он даже хихикал от удовольствия. Сказал, что если выиграет, то на следующий матч удвоит ставку.

– Значит, у него было хорошее настроение?

– Для Квима хихикнуть – все равно что для другого в пляс пуститься. Он обычно таким занудой бывает, та­ким нытиком! Но играет регулярно и платит исправно, поэтому я с ним и работаю.

– Ну вот, видишь, как все просто, Мэйлу!

– Вы меня не арестуете?

– Я не занимаюсь мелкими жуликами, так что ты – не по моей части. – Ева сняла с лежащей женщины наручники и повесила их себе на пояс. – На твоем мес­те, Мэйлу, я позвонила бы в «Скорую помощь» и ска­зала, что врезалась носом в стену, споткнувшись о со­баку.

– Пискушок! Иди скорей к своей мамочке! – Мэй­лу уселась на свою необъятную задницу и призывно раскрыла объятия. Собака спрыгнула с рук Пибоди и бросилась к хозяйке. – Эти гадкие полицейские тебя обижали?

С отвращением тряхнув головой, Ева направилась к выходу.

– Подожди две недели, а затем позвони Хансону из отдела нравов и сообщи ему этот адрес.

– Вы же обещали ей, что не станете ее арестовы­вать!

– А я ее и не арестовываю. Кроме того, я сказала всего лишь, что она – не по моей части. Она – по части Хансона.

Пибоди оглянулась.

– А что же будет с собачкой? И с квартирой? Может, после того, как ее арестуют, хозяева снизят квар­тирную плату?.. Эх, лейтенант, видели бы вы, какая кухня! С ума сойти можно!

– Мечтай, мечтай… – Ева села в машину и, увидев, что Пибоди открывает «бардачок», застонала: – Что ты делаешь?

– Достаю аптечку.

– Только попробуй!

– Тогда едем в больницу.

– Не поеду я в больницу! И ты ко мне не лезь.

– Не ведите себя, как ребенок, лейтенант. – Упи­ваясь ролью медсестры, Пибоди начала доставать из ап­течки марлевые тампоны и пузырьки. – Лютому зверю не пристало бояться йода. А если уж так страшно, за­кройте глаза.

Загнанная в угол, Ева вцепилась в рулевое колесо и крепко зажмурилась. Она ощутила легкое жжение и специфический запах антисептика, а в следующее мгно­вение у нее вдруг закружилась голова, и она куда-то провалилась, как Алиса – в кроличью нору…