Удержать мечту - Нора Робертс (1997)

Первые полчаса они говорили только о делах, Кейт была бдительна и не позволяла беседе отклониться в сторону. Она сообщила мистеру Тайдингсу о состоянии его счета, и он несколько раз повторил, что очень ею доволен. А потом, очевидно, решил, что тема исчерпана.

– Твой папа тоже любил возиться с цифрами, – заметил Тайдингс.

Это был крепко сложенный, невысокий мужчина за пятьдесят с сияющими карими глазами. От него за версту веяло довольством и благополучием.

– Да? – пробормотала Кейт, глядя на руки Тайдингса.

Наманикюренные руки бизнесмена. На пальце простое, без пижонства, золотое кольцо. А ее отец был пижоном – носил огромные золотые часы, колечко с бриллиантом на мизинце… Почему вдруг она об этом вспомнила?

– Конечно! Ты уж мне поверь, у Линка был настоящий талант к цифрам. У него в голове будто калькулятор работал! Мог в уме любые суммы сосчитать.

Еще одно открытие. Значит, эта способность у нее от отца…

– Не понимаю, как человек, хорошо управляющийся с цифрами, мог совершить такую чудовищную ошибку!

– Он просто хотел иметь больше денег, Кэти. – Тайдингс вздохнул и откинулся в кресле. – Но ему не повезло.

– Не повезло?

– Да, – подтвердил Тайдингс. – Он упустил свой шанс.

– Мистер Тайдингс, он совершил мошенничество! Его собирались посадить в тюрьму! – Кейт глубоко вздохнула, собираясь с духом. – Неужели деньги были для него настолько важны, что он предпочел рискнуть всем, в том числе добрым именем своей семьи?

– Думаю, дело тут не только в деньгах. Пойми, Кэти, им владело отчаяние, неудовлетворенные амбиции. Линк всегда очень болезненно ощущал, что он в семействе Темплтон отодвинут на задний план. Что бы он ни делал, как бы ни старался, ему не удавалось сравняться с другими. Для такого человека, как Линк, пилюля была слишком горька.

– Он что, не мог спокойно переносить чужой успех?

– Не совсем так. – Тайдингс заерзал в кресле, очевидно испытывая неловкость. – Просто Линку всегда хотелось стать самым лучшим, добиться наивысшего успеха.

– А-а… – Кейт на мгновение показалось, что он говорит не об отце, а о ней самой. – Понятно.

– Ему казалось, если он совершит один серьезный прорыв, то дальше все пойдет как по маслу, и он сможет добиться того, чего так страстно желал. Он ведь был умным, способным и работящим! Был хорошим другом… Но имел одну слабость: всегда хотел иметь больше, чем имел. А ведь все ради тебя!

Лицо Тайдингса снова расплылось в улыбке.

– Я помню день, когда ты родилась, Кэти. Мы с Линком выпили тогда, и он строил грандиозные планы насчет твоего будущего. Он хотел дать тебе все, что только можно придумать, а приходилось довольствоваться малым. И он очень страдал.

После ухода Тайдингса Кейт сидела за столиком одна и размышляла. Разве ей нужно было это «все»?! Ей нужны были родители, которые любили бы ее и которых она любила бы! А теперь вот приходится жить, зная, что честолюбивые помыслы отца привели его к гибели, погубили ее мать… А что стало бы с ней самой, если бы Темплтоны не взяли ее к себе?

– Что-то не так с вашим салатом?

Кейт подняла голову, прижатая к животу рука автоматически сжалась в кулак. А Байрон де Витт уже садился за ее столик.

– Решили пообедать попросту? А я думала, начальство предпочитает места пошикарнее.

– Время от времени мы наведываемся и сюда.

Прежде чем подойти, Байрон наблюдал за Кейт минут десять. К еде она не прикоснулась, сидела совершенно неподвижно и смотрела в окно; глаза ее были темны и печальны. Он сделал знак официанту:

– Суп-пюре из курицы. Два.

– Я ничего не хочу.

– Терпеть не могу есть в одиночестве, – как ни в чем не бывало ответил Байрон. – В крайнем случае повозите ложкой по тарелке – как вы поступили с вашим салатом. Но если вы себя неважно чувствуете, тарелка супа вас подбодрит.