Азиатский рецепт - Кристофер Дж. Мур (2012)

Полчаса, и несколько телефонных звонков спустя появился Дювел в гражданском. К тому времени Алиса, сидевшая нога на ногу, выслушала историю жизни Уайпорн – и о мини-пивоварне в Юкии, и о тюремном сроке мужа, и о попугае по кличке Залог. Когда старуха сказала, что ее супруг финансировал пивоварню, она еще больше полюбилась Алисе. Женщин связали высокие финансы или, как выразилась Уайпорн, высококайфовые финансы.

Алиса рассказывала про свою бабушку в Москве. О том, как русские разучились заботиться о стариках. Как несчастные старики теряли зубы, зрение, слух и волосы, как никто не пытался помочь им даже суровой русской зимой, когда слабейшие замерзали в ваннах, как их посиневшие трупы, размером не больше недоношенного плода дельфина, потом высекали ледорубами.

Алиса достала маленькую фотографию бабушки на фоне Красной площади и показала Уайпорн. Старуха вытащила очки для чтения и склонилась над фотографией.

– Бабушка боготворила Сталина, – сказала Алиса.

Уайпорн вгляделась в морщинистое русское лицо. Волосы, убранные в пучок, высокие скулы, зимнее пальто, глухо застегнутое на шее. Казалось, Алисиной бабушке холодно: ее лицо словно из замерзшей ванны вырубили.

– Она про демонов говорила?

– Не переставая, – с улыбкой ответила Алиса.

– У тебя ее глаза, – сказала Уайпорн. – Мой бывший муж называл такие сокращенно НЛЗ.

– Нежные, любящие, заботливые, – расшифровала Алиса.

– Нет, – покачала головой Уайпорн. – Невеселые, лживые, загнанные. Он и про мои глаза так говорил. Глаза НЛЗ нечасто встретишь.

В лице Алисиной бабушки Уайпорн видела сумасшедшинку, которая не исчезает даже с возрастом.

– Мы с бабушкой были очень близки.

– Думаю, на мир вы с ней смотрели одними глазами.

Раз – Уайпорн потеряла интерес и к фотокарточке, и к разговору, словно у нее в голове нажали кнопку выключателя. Алиса осторожно забрала фотографию.

Уайпорн зевнула, вздохнула и хлебнула «Гиннесса», вкус которого разительно отличался от вкуса китайского пива. Она покрутила обручалку на узловатом костлявом пальце. Мысли неслись одна за другой, как гекконы за комарами. Она выпила желтую таблетку? Почему в кружке черное пиво? Куда она попала, зачем служанка привела ее сюда? Уайпорн улыбнулась, подумав о том, что, по крайней мере, она пережила отца Дювела. Это же здорово, самая настоящая победа. Москва… Она внимательно слушала Алису, ловила каждое ее слово, но понятия не имела, о чем рассказывает белокурая девушка. Русский акцент сбивал с толку. Фотография Алисиной бабушки огорчала и тоже сбивала с толку. Шотландский говор Мораг сбивал с толку. Низкий рост Дювела сбивал с толку.

Уайпорн подняла голову, посмотрела на Тодда, потом на Дювела, стараясь определить, который из них ее настоящий сын, а который самозванец. Она смотрела на них и потягивала пиво.

– Эта женщина – ваша мать? – спросил Тодд, изумляясь чудесам генетики.

– Долго объяснять, – улыбнулся Дювел. – Вы Тодд? – Он протянул руку, и Тодд ее пожал. – Спасибо, что позвонили. Сколько я должен за то, что она выпила?

– Все в порядке, я заплачу. – Тои бросила деньги на прилавок. – Босс уверен, что она моя бабушка.

Яй явно понравилась и Тои, и Алисе. Похоже, обе видели в Уайпорн намек на то, к чему придут сами. Старуха-мумия в шелковой пижаме, восседающая на табурете в дешевом баре, – такой финал иначе как кошмарным не назовешь.

Дювел осторожно взял Уайпорн за руку:

– Мае Лек, можно идти домой. Поблагодари этих милых людей за то, что о тебе позаботились.

У самой двери Дювел протянул Тодду визитку:

– Я в неоплатном долгу перед вами, Тодд. Никогда не забуду, как вы за ней приглядывали.

У Тодда слезы на глаза навернулись. Неоплатный долг в Паттайе дорогого стоит, даже если твой должник лишь волонтер туристической полиции. Тодд спрятал визитку в карман и протянул руку.

– Хотите пива?