Плата за обман - Владимирская Анна, Владимирский Петр (2010)

— Хочу кофейку, — сказала она, и ей, конечно, немедленно налили.

Приблизился Старостин, посмотрел на ребят долгим взглядом. Постепенно все они отошли и оставили их одних.

— Вера Алексеевна, — сказан он с чувством. — Я вам очень признателен. Честно. Но…

Вера молча и с наслаждением пила кофе. «Круассанчик бы сейчас!..» — подумала она.

— Я был почти все время с вами. Знал то же, что и вы. Может, расскажете, как вы догадались, что Мира скоро вернется? Как вычислили эту парочку?

— Пожалуйста, — кивнула Вера. — Начнем с записи. Той, что вы мне показывали, с видеокамеры наблюдения в аэропорту «Борисполь».

— Но там ничего интересного не было.

— Для вас и всех остальных, но не для меня. Дело в том, что у меня глаз иначе устроен. Если я видела человека один раз, то могу его узнать даже через много лет. С бородой и усами или без них. С другой прической и после пластической операции, если это женщина. Вот так…

Сергей молчал, не решаясь ничего возразить. Каждый раз, когда он говорил ей «Не верю», эта удивительная женщина доказывала, что он ошибается.

— Но вы не расстраивайтесь. Наверняка все, кто до меня просматривал эту запись, следили за входом в женский туалет. И никому не пришло в голову обратить внимание на тех, кто выходит из мужского. Там обе двери рядом, помните? Они закрыты высоким, выше человеческого роста матовым стеклянным экраном. Наверняка охранник ваш стоял сбоку и обращал внимание только на женщин, хотя и мужчины выходили почти оттуда же. Поэтому он и не заметил Миру, которая появилась в мужской одежде…

— Что?!

Вера улыбнулась одними глазами.

— Ага, вижу, она вам никаких подробностей не рассказала. Вот бесенок!.. Да, я на записи узнала девочку. Она была одета в кенгурушку с натянутым на голову капюшоном, джинсы и кроссовки. Причем узнала по походке. Во второй раз смотрела внимательнее, увидела, как на пальце подростка что-то чуть сверкнуло. Это было ее кольцо, я его запомнила: изумруд. В третий раз присмотрелась к едва видной из капюшона щеке и убедилась, что это Мира.

— Вот оно что… — протянул Старостин.

— Именно. Она все продумала. Охранник ожидал увидеть девушку в гламурном платье, с длинными волнистыми волосами. На подростка никто не обратил внимания. В общем, так я узнала, что Миру никто не похищал, она сама удрала. Для чего пятнадцатилетняя девочка, дочь миллионера, может устроить такой финт? Прямо скажем, шокирующий. Вариантов немного. Тут следователем быть не обязательно, и даже талантливым психологом. Что-то ее сильно не устраиваю. Чего-то не хватало такого, о чем иначе она заявить не могла. Понимаете?

— Кажется.

— Надо было посмотреть ее жилье, чтобы понять это. Визит в Москву убедил меня: у девочки есть своя жизнь. Мотоцикл, конечно, аргумент весомый, но главное другое. Рисунки в папках, фотографии в ящиках стола — и всюду ее мама. Мира скучала, хотела общаться с мамой, значит, ей не давали такой возможности. Уже потом от нее самой я узнала, что права и что там еще деньги замешаны…

— А как вы эту парочку вычислили?

— По логике вещей, следовало пройти Мириным путем, чтобы узнать, с кем она общалась, кто ей помог сбежать. Тогда можно было бы предполагать, где она находится. Фотосессии и интервью с девочкой-кутюрье делали в нескольких изданиях. Я начала с «Эгоиста», и мне повезло. А может, интуиция… Там произошло вот что. Главный редактор Глеб Дегтярев вначале демонстрирует отсутствие интереса к Ладыгиной. Он поручает начинающему репортеру брать у нее интервью, заведующей отделом моды запрещает это делать. Дескать, слишком много чести. Возможно, и так… Но почему же он тогда без мыла лезет на фотосессию? Зачем присутствует, общается с «зеленой девчонкой, чей бизнес сделан на деньги папочки»? И даже развлекает ее анекдотами.

— Да, это неспроста.