Плата за обман - Владимирская Анна, Владимирский Петр (2010)

В эту ночь Вера Лученко никак не могла уснуть. И никакой самогипноз, никакие испытанные годами приемы не помогали. Она вроде проваливалась куда-то, а потом… Потом наступало странное состояние между явью и сном. Когда не понимаешь, кто ты и где. Темнота. Нет времени и места, нет даже тебя, есть только пространство.

Но вот медленно и постепенно включается координация. У левого плеча появляется стена, у правого — стеллаж. В ногах коридор и выстуженная кухня. За окном унылый городской пейзаж, дрожащие деревья, у подъезда остывшие автомобили. У правого плеча прорисовывается балкой и площадь, дальше серые дома и зажатая в бетоне древняя река шириной в два метра. Голова чувствует подземную автостоянку и улицу, уходящую к площади и дальше, до самого края города: пять станций метро пригвоздили эту улицу к земле.

Ты хочешь повернуться, но все эти стены и стеллажи, дома и улицы поворачиваться не желают. Их слишком много, они давят своей тяжестью, врастают в кожу и зудят в ней. Так и лежишь, придавленная точкой координат в пространстве, и мечтаешь, чтобы глаза кожи закрылись. Постепенно одни координаты пропадают, а другие оживают, тенями встают вокруг и шепотом рассказывают свои безумные истории, прорастающие в сон…

Вера встрепенулась и села. Надо додумать важные мысли, иначе не уснуть. Они будут мешать. Ну вот, например, еще никогда она не вмешивалась в криминальные истории по собственной воле. Эти приключения сами ее находили, запутывали — и волей-неволей приходилось освобождаться от пут. Или нужно было помочь близкому человеку, или совесть кричала: «Больно!»

А теперь? Это ведь совершенно другой случай. Девочка-дизайнер ей никто, с близкими все в порядке. В конце концов, похищениями людей занимаются специальные службы, а у миллионера Ладыгина средств и возможностей более чем достаточно. В чем же дело? Почему она сама, по собственной воле хочет сунуть голову в осиное гнездо? Наверняка осиное, добрые дяди похищать ребенка не станут…

Когда Даша сообщила, что Мира Ладыгина пропала и ее наверняка похитили, у Веры в душе что-то перевернулось. Она и сама толком не смогла бы себе этого объяснить, но между нею и Мирой со дня их знакомства на презентации протянулась тоненькая ниточка. И теперь эта ниточка вибрировала, как натянутая струна: помоги!

Что ж теперь поделаешь, надо помочь. Тем более что еще там, возле примерочной, Вера почувствовала: что-то девочку тяготит. Она, понимаете Ли, такой известный-переизвестный дизайнер, все у нее, на первый взгляд, в полном шоколаде, а в глазах нерешительность, колебания. У переносицы злость. На губах усталость и немного вранья. А может, и много, не успела почувствовать. Слишком мало было времени. Да и кто знал, что это важно?

Только вот оказалось — важно.

Андрей, правда, будет обижаться. Опять, скажет, расследования, а как же наша договоренность, чтобы больше никогда? Ну и пусть. Ему можно с практикантками чаевничать… А я вообще поставлю все с ног на голову: сама предложу сильному мира сего свою помощь.

Вера немного расслабилась, стана успокаиваться. Теперь, когда решение принято, сон скоро придет. Завтра позвонит Даша… Кстати, как все-таки привыкаешь к своей способности предчувствовать! Дашка еще сама ни сном ни духом, что позвонит тебе утром с просьбой встретиться, а ты уже знаешь. И более того, воспринимаешь это знание как присутствие опостылевшего будильника.

Вера улыбнулась, и с этой улыбкой на губах погрузилась в сон…

Они договорились встретиться в кафе «Альма матер», что напротив парка Шевченко на Терешенковской улице. Из зала для курящих несколько ступенек вели вниз, в полуподвальный зал. Там стояли фортепьяно и несколько столов, висели картины, а на большом мониторе танцевали певички. Звук не совпадал с их открываемыми ртами, но какая разница, если главное — фигуры девушек, а вовсе не песни.