Мальтийская богиня - Гамильтон Лин (2008)

Пока мы беседовали, часть женщин разошлась, унося с собой в сетчатых сумках несколько круглых с хрустящими корочками мальтийских буханок хлеба.

— У всех теперь в домах свои печи, — сказала девушка. — Но это до сих пор остается хорошей традицией: что-то вроде светского визита, пока готовится пища.

— Значит, здесь и поесть негде? — разочарованно спросил Лучка.

— Можете зайти ко мне домой на обед, — кокетливо пригласила одна из девушек.

Ее подружки захихикали и пропустили нас вперед в полумрак пекарни. Слева находилась стойка, а в дальней части помещения кряжилась громадная кирпичная печь. Выстроенные в ряд подносы с порционной пиццей, залитой густым темным соусом, возбуждали аппетит. Мы заказали себе по одной и проглотили прямо на месте. Посыпанная свежей зеленью пицца была щедро сдобрена чесноком, оливками, мелко рубленными анчоусами — как я догадалась — и источала божественный аромат. Лучка сразу заказал вторую. Одна из женщин улыбнулась и похлопала его по плечу.

— Думаю, кто-нибудь из вас помнит Мартина Галеа? — спросила я напрямик.

— Того, что убили? — уточнила одна из молодок.

— Да, того самого.

Женщины подозрительно прищурились.

— Я познакомилась с ним в Канаде, — заторопилась я. — Очень известный архитектор. Мы знаем, что у него была семья в здешних краях, и хотели выразить свое соболезнование, — солгала я, видимо правдоподобно.

Последняя фраза развеяла их подозрение, но я кожей ощутила, как глаза Лучки сверлят взглядом мою спину.

— Здесь вокруг народу с такой фамилией полным-полно, но что-то не припомню никого по имени Мартин, — вступила в разговор еще одна землячка покойного. Она перебросилась на родном языке парой фраз с другой женщиной и задала какой-то вопрос. Все покачали головами. Одна вымолвила что-то, а все остальные кивнули.

— Вам нужно навестить Канфуда… Как это по-английски… Ёжик, — посоветовала мальтийка.

Мы с Лучкой переглянулись.

— А где же найти этого… Ёжика? — взял инициативу в свои руки сержант.

Женщина показала на старика, сидевшего у подножия холма на стуле, перед небольшим магазинчиком.

— Купите ему пива. Его любимое — легкое «Киек». Он заговорит вас так, что уши отпадут сами собой, — охарактеризовала старика одна из женщин, и все грохнули от смеха.

— Немного чокнутый, зато не вредный, — добавила другая.

— А как нам к нему обращаться, ведь не Ёжик нее? — спросила я.

— Грацио.

* * *

Мы с глубокой признательностью расплатились за вкусное угощение и спустились с холма.

— И почему нужно называть кого-то Ёжиком? — спросил Лучка.

— Разрази меня гром, не знаю, но пиво — это хорошая мысль, — ответила я.

— Вы за рулем, — сурово буркнул Лучка. — Хотя не уверен, как вы отличите на дороге пьяных водителей от любых других. У меня, у полицейского, аж дух захватывает при виде здешних гонок на выживание.

Мы остановились и купили несколько бутылок холодного пива упомянутой марки, а затем не спеша подошли к старику. Ёжик сидел в шезлонге в футе от каменных ступеней, ведущих в верхнюю часть города. На нем были изрядно поношенная клетчатая рубашка, протертая до дыр куртка и мятые бежевые брюки. Его босые ноги покоились в старых сандалиях. Лицо старика обрамляли седые волосы, а очки с толстыми линзами в темной оправе придавали ему вид педантичного учителя.

— Здравствуйте, — сказала я дружелюбным голосом. — Вас зовут Грацио?

— Кто спрашивает? — переспросил старик.

— Меня зовут Лара, а это — Роб. Мы ищем семью человека, с которым познакомились в Канаде. Женщины в пекарне посоветовали обратиться к вам, — попыталась я расположить его к себе.

— Сомневаюсь, что они назвали меня Грацио, — возразил дед.

— Верно, — призналась я. — Хотите пива?

Его глаза сразу загорелись.

— Присядь, дорогая, — сказал он, жестом указывая на каменный выступ, — и отряхни тяжесть с ног своих, а потом расскажи толком, кого ты ищешь.