Мальтийская богиня - Гамильтон Лин (2008)

Виктор Дева выходит из тени менгиров — гигантских камней — и наводит оружие на VIP-аудиторию. Я слышу коллективный вдох. Все, парализованные страхом, застывают во времени и пространстве, все, кроме Анны Стенхоуп, которая в мгновение все понимает. Сначала на ее лице неверие, затем осознание, потом маска боли, которую я никогда не смогу забыть, перекашивает лицо.

Она бросается вперед и пересекает линию огня.

Ее тело обмякает, дергается дважды, затем она падает, как большая тряпичная кукла в залитом кровью вечернем платье из синего шифона. Где-то рыдает Великая Богиня.

Но киллер вновь поднимает оружие. Я стою у штатива с прожектором и толкаю эту длинную металлическую подставку как можно сильнее. Мы стоим — Виктор Дева и я, — загипнотизированные дуговым светом оголенных проводов, рассыпающих искры на фоне ночного неба. Штатив задевает его плечо, он спотыкается и роняет оружие.

Теперь повсюду слышатся пронзительные крики. В шатре царит хаос. Сотрудники службы безопасности прижимают своих подопечных к земле. До меня доносится хруст разбитого стекла и металлический перезвон опрокинутых стульев. Вертолет с полицейскими опознавательными знаками движется низко над землей к храмовому комплексу. Я думаю, помощь идет, и вижу, как Виктор Дева бежит вдоль храмовой стены в сторону мощеной дорожки.

Я вижу Табоне и припадающего на левую ногу Роба, вижу Эстер с пистолетом в руке, стремительно прорывающуюся вперед. К моему изумлению, Табоне и солдаты несколько раз стреляют по бакам вертолета. Вертолет меняет направление, а пилот, теряя управление, мечется над храмовым комплексом. Когда он пролетает над прожекторами, я вижу искаженное от ужаса лицо Франческо. Вертолет со скрежетом вспахивает край скалы и падает в море, где взрывается в огромном оранжевом шаре пламени.

Виктор Дева, изменив маршрут отступления, взбирается на скалу. Табоне и Эстер бегут ему наперерез, но я к нему ближе всех. Переполненная злобой, я бегу за ним. Мы оба с трудом карабкаемся по скалистому грунту, но не останавливаемся. В ушах звенит от собственного воинственного вопля. Одержимая только одной мыслью свалить с ног преступника, я не разбираю, что творится вокруг. Нас разделяет всего лишь несколько ярдов, и вот он уже на краю скалы. Он видит, что идти некуда, и смотрит прямо мне в глаза, затем делает неловкий шаг в сторону, спотыкается и… летит со скалы вниз. Я вою от душащей меня ярости и готова преследовать его даже в преисподней, лишь бы отомстить ему, но сильные руки тянут меня назад, и слышится голос Роба:

— Остановись, Лара! Все кончено.

Я прижимаюсь к его плечу и плачу.

Мы отходим от Эстер и Табоне, которые смотрят со скалы вниз — окровавленное тело Дева лежит на камнях, — и возвращаемся к Анне. Из толпы выходит врач, и я слышу где-то рядом спасительный вой сирены. На минуту она открывает глаза и, узнав меня, с удивительной силой тянет к себе. Затем она смеется, но захлебывается кашлем и, крепко сжимая мою руку, шепчет:

— Нет большей дуры, чем старая дура.

Глава пятнадцатая

Мой аппетит растет. Когда придет этому конец? Мои люди порабощены, преданы, обращены в другую веру, англизированы. Они сражались за чужие интересы, умирали по приказу инородцев. Оставьте моих людей в покое. Пусть они сами выберут свое будущее — те, кто поклонялся мне больше всех.

— Итак, что мы имеем? — спросил Роб.

Наступил следующий день после потрясших всех нас событий вчерашнего вечера, и мы снова собрались в кабинете Винсента Табоне.

— Мы впутались в большие неприятности, вот что мы имеем. — Детектив вздохнул. — Наверное, хотите получить разъяснения по интересующему вас вопросу?