Королева в раковине - Ципора Кохави-Рейни (2014)

Глава третья

Бертель не перестает удивлять отца. Девочка связывает одно понятие с другим удивительно разумно. Она способна разобрать прочитанное или услышанное и сделать из всего собственные выводы.

Артур размышляет над тем, куда заведет дочь не по годам развитое воображение. Вот они беседуют в его кабинете о классической греческой литературе, о десяти мерах и принципах эллинов, о философии Платона.

Бертель выстроила из прочитанных ею мифов целый мир.

Семилетняя девочка анализирует сложную прозу Томаса Манна, книгу "Пелле завоеватель" или роман датского писателя Мартина Андерсена Нексе "Дите – дитя человеческое"!

– Понимай, как хочешь. Главное, что она читает, – сказал доктор Герман.

Отец видит, что дочь читает роман "Анна Каренина", и глаза ее горят.

– Самое большое преступление Анны Карениной в том, что она оставила сына во имя любви, – сказала она отцу, когда тот позвал ее к себе в кабинет, чтобы узнать, чем Анна Каренина пленила ее сердце.

– Понимаешь ли ты, что это такое – любовь, Бертель?

Из разговоров брата и взрослых она поняла, что такое любовники и любовницы, и что именно между ними происходит. Артур с трудом сдерживает смех. Молчунья Бертель разговорилась. С искренним волнением и, можно сказать, с душевной скорбью говорила она о страданиях красавицы Анны Карениной.

– Ее муж, человек злой, забрал у нее сына. К Анне явился принц, и она в него влюбилась. Злой муж объявил ей войну и хотел уничтожить эту прекрасную женщину.

Бертель добавила, что не понимает, почему Фердинанд и ее кудрявые сестры-близнецы скучают над эпилогом романа. Они загорали на открытой веранде, примыкающей к гимнастическому залу, говорили о том, что эпилог не соответствует духу эпохи, и сочиняли различные варианты завершения сюжета книги.

– Ну, все в порядке, Бертель превратила шедевр Толстого в детскую сказочку, – оборвал Артур смех старших, думая о том, какую воспитательную пользу извлечь из истории героини романа. Он глянул на обувь дочки и сказал с укоризной:

– Бертель, шнурки у Анны Карениной несомненно были завязаны.

Бертель поспешила, встав на колени, завязать шнурки.

– Бертель, – продолжал отец, – Анна еще и причесывалась.

Девочка тут же поднесла руки к голове и пригладила стоящие торчком волосы, и на лице ее отразилось отчаяние от того, что они не заплетены в косички. Бертель кружила по дому с мечтательным выражением лица, держа подмышкой любимый роман, героиня которого запуталась в своей жизни. Маленький сын Анны Сережа страдал от тоски по матери. Бертель хранила верность ей и ее сыну. Ранним утром, перед уходом в школу, она не забывала забрать книгу из-под подушки и положить в школьный ранец.

С тех пор прошло более четырех лет, а роман Толстого по-прежнему был близок душевным переживаниям Бертель.

Семь часов утра. Вздохи и крики – Фрида борется с путаницей черных волос девочки, пытаясь заплести их в две косички. Дом напоминает камеру пыток времен испанской инквизиции, бедную девочку ведут на костер.

"Ой, ненормальная", – Лоц злится, умываясь и чистя зубы. Красавчик не выдерживает этих криков и стонов, несущихся каждое утро из гостиной, перед тем, как девочка убежит в школу. Фрида дышит в затылок Бертель, повторяя слова деда: "В семье не без урода". Бумба в восторге: "У божьей коровки выросли конские волосы!"

Фрида повязывает каждую косу бархатной лентой и предупреждает:

– Бертель, спрячь внутрь косы, чтобы дрянные мальчишки не дергали их, – надевает ей на шею проездной билет, годный на все виды берлинского транспорта и громко вздыхает над черноволосой головкой девочки:

– Цыгане – египетская казнь государства! Крадут детей, грабят и воруют, Бертель. Будь осторожна.