Алмаз раздора, До и после Шерлока Холмса - Конан Дойл Артур (2012)

Полковник Болсовер отвернулся и позвонил в колокольчик. Однако прежде чем появился слуга, его гость уже исчез, и снаружи хозяин дома услышал его торопливые шаги. Некоторое время он сидел в глубокой задумчивости, подперев подбородок руками. Затем он встал и поднялся в спальню жены.

— Я хотел бы поговорить с тобой, Хильда, — тихо произнес он, взяв ее руку и усаживаясь рядом с ней на оттоманку. — Скажи мне, только честно: ты счастлива со мной?

— Перси, дорогой, отчего ты спрашиваешь?

— Ты не жалеешь, что вышла за меня? Хоть сколько-нибудь? Хотела бы ты стать свободной?

— О Перси, не задавай мне таких вопросов!

— Ты никогда мне не рассказывала, что между тобой и тем офицером что-то было до его отъезда в Индию.

— Да ничего особенного. Мы просто дружили, и все.

— Он упомянул о помолвке…

— Нет, нет… Все было не совсем так…

— Ты любила его?

— Да, любила.

— Возможно, ты и теперь?

Она отвернулась, нервно теребя пальцами кружевные пряжки на пеньюаре. Ее муж ждал ответа, и его лицо исказилось гримасой боли, когда он его услышал.

— Этого довольно, — сказал он, бережно выпуская ее руку из своей. — По крайней мере, ты откровенна. Я понадеялся на слишком многое. Прости меня, я оказался последним дураком. Но все еще можно исправить. Я больше ничем не стану омрачать твою жизнь, Хильда.

На следующий день к превеликому удивлению начальствующих чинов военного министерства им доставили письмо от заслуженного артиллерийского офицера Перси Болсовера, в котором он убедительно настаивал на включении его в состав сил планировавшейся на северо- западе Индии крупной войсковой операции, сулившей чрезвычайно много опасностей и очень мало почестей.

Начальство в недоумении медлило с ответом, но тут вмешалась ее величество Судьба и решила все по — своему.

Никто так и не узнает причин пожара в Мелроуз Лодж. То ли вспыхнул керосин в подвале, то ли от непогашенного камина занялись ближние к нему деревянные балки. Как бы то ни было, но полковник проснулся в два часа ночи от едкого, удушливого запаха горящего дерева. Выскочив из своей спальни, он увидел, что лестница и весь первый этаж представляли собой море огня. Громко зовя жену, он ринулся наверх, своими криками разбудив служанок. Полуодетые, визжа от страха, они спустились в его спальню.

— Смелей, Хильда! — крикнул полковник. — Попробуем прорваться по лестнице!

Они вместе добежали до первой площадки, но огонь распространялся с ужасающей быстротой. Сухое дерево вспыхивало свечкой, и вихрь огня и едкого дыма оттеснил их обратно в спальню. Полковник захлопнул дверь и ринулся к окну. Под окнами, в саду и на подъездной дорожке уже собралась толпа, но пожарные кареты еще не успели подъехать. Снизу раздались крики ужаса и жалости, когда в окне показались человеческие фигуры. Видя объятый пламенем первый этаж и взлетавшие вверх огненные языки, все поняли, что путь к отступлению и спасению полностью отрезан.

Но полковник был старым солдатом, он не спасовал перед лицом опасности и не поддался панике. Он распахнул все окна, стянул с кровати толстую пуховую перину и выбросил ее наружу.

— Держите ее прямо под окном! — крикнул он.

Толпа издала возглас восхищения, сразу поняв его план.

— До земли не больше двенадцати метров, — спокойно произнес он. — Ты не боишься, Хильда?

Его хладнокровие, казалось, передалось ей.

— Нет, — тихо ответила она, — я не боюсь.

— У меня тут есть веревка. В ней всего метров шесть, но перина обязательно смягчит удар. Сперва пусть спускаются служанки, Хильда. Ничего не поделаешь, положение обязывает!