Алмаз раздора, До и после Шерлока Холмса - Конан Дойл Артур (2012)

— Настоящим заявляется, — начал он, — что в десять часов вечера вторника третьего мая в заведении Тома Крибба «Под гербом» сэр Джон Хоукер с помощью крапленых карт выиграл у сэра Чарльза Тревора денежные средства. Оба они являются членами клуба «Уотиерс».

Хоукер буквально подпрыгнул со стула.

— Это ложь! Грязная ложь! — вскричал он.

Герцог остановил его протестующим жестом.

— Несомненно, несомненно! Однако я полагаю, сэр Джон, что это вряд ли можно назвать «всякого рода клеветой».

— Это чудовищно! Где гарантия, что подобное обвинение не будет выдвинуто против Вашей светлости? Как бы вы, сэр, отнеслись к тому, чтобы быть выставленным на судилище перед членами вашего клуба?

— Прошу меня простить, сэр Джон, — вежливо перебил его герцог. — Сейчас вопрос стоит об обвинении, предъявленном не мне, а вам. Вы, я уверен, оцените разницу. Что вы предлагаете, лорд Рафтон?

— Моя неприятная обязанность, сэр Джон, — произнес тот, — состоит в том, чтобы представить уважаемому совету свидетельства и доказательства. Уверен, что вы не заподозрите меня в какой‑либо личной предвзятости по этому делу.

— Я расцениваю вас, сэр, как зловредного сплетника и подхалима.

Герцог негодующе вскинул холеную руку, унизанную перстнями.

— Боюсь, сэр Джон, что я вынужден попросить вас быть осторожнее и тщательней выбирать выражения. Для меня это не столь существенно, однако мне известно, что генерал Скотт возражает против нелицеприятных оборотов речи. Представляя дело, лорд Рафтон лишь исполняет свой долг.

Хоукер пожал плечами и заявил:

— Я протестую против подобного рода разбирательства.

— Ваш протест будет должным образом занесен в протокол. Прежде чем вы вошли, мы выслушали показания сэра Чарльза Тревора. У него нет к вам личных претензий. Насколько я понимаю, здесь никакого дела нет.

— Ха! Вы, Ваша светлость, здравомыслящий человек. Случалось ли когда-нибудь, чтобы доброе имя благородного человека порочилось под столь ничтожным предлогом?

— Имеются еще свидетельства, Ваша светлость, — напомнил лорд Рафтон. — Я вызову мистера Вильяма Джейкса.

По звонку величественный слуга отворил массивную дверь и проводил в зал Джейкса. Со времени стычки прошел почти месяц, но ссадина от шпоры все еще алела на его впалой щеке. Сжав в руке холщовую кепочку, он подобострастно согнулся пред высоким собранием, однако его хитрые глазки сверкали из-под рыжих бровей с наглым любопытством, если не сказать бесстыдством.

— Вы Вильям Джейкс, букмекер? — спросил глава совета.

— Известнейший на весь Лондон мошенник, — вставил Хоукер.

— В трех ярдах отсюда познаменитее меня найдутся, — огрызнулся коротышка. Затем он повернулся к герцогу: — Я Вильям Джейкс, Ваша милость, известный в Таттерсалле как Билли Джейкс. Если захотите поставить на лошадку, Ваша милость, купить бойцового петуха или же пса — крысолова, устрою по лучшей цене…

— Помолчите, сэр, — прервал его лорд Рафтон. — Подойдите к стулу.

— Конечно, мой благородный состязатель.

— Не садитесь. Встаньте рядом.

— К вашим услугам, господа.

— Мне допросить свидетеля, Ваша светлость?

— Да, сделайте одолжение.

— Как я понимаю, Джейкс, вы были в дальней гостиной у Крибба вечером третьего мая сего года?

— Да господи, сэр, я там каждый вечер бываю. Я там встречаюсь со своими благородными состязателями.

— Как я понимаю, это нечто вроде игорного дома.

— Ну, милорд, особо много я про то не расскажу.

За столом раздалось хихиканье, и тут в разговор вмешался герцог.

— Осмелюсь заметить, что все мы в разное время пользовались

гостеприимством Тома, — произнес он.

— Именно так, Ваша светлость. Я помню, как однажды вы танцевали на скрещенных табачных трубках.

— Пусть свидетель говорит по существу, — улыбнулся Его светлость.

— Расскажите нам, что произошло между сэром Джоном Хоукером и сэром