Все приключения мушкетеров - Александр Дюма

– Так вы любили бы меня, если б не были королевой, скажите, вы любили бы меня? Так я могу думать, что только достоинство вашего звания заставляет вас быть жестокой ко мне? Так я могу думать, что если б вы были г-жа де-Шеврёз, то бедный Бокингем мог бы надеяться? Благодарю вас за эти слова, моя прекрасная королева, – сто раз благодарю.

– Ах, милорд, вы не дослышали, вы не так поняли, я не то хотела сказать…

– Замолчите, сказал герцог; не будьте жестоки, не выводите меня из заблуждения, которое делает меня счастливым. Вы сами сказали, что мне поставили западню; может быть, я лишусь жизни, потому что, странно, у меня с некоторого времени есть предчувствие, что я скоро умру.

Герцог улыбнулся грустною и вместе прекрасною улыбкой.

– О, Боже мой! сказала Анна Австрийская с ужасом, который обнаружил, что она принимала в герцоге больше участия, нежели сколько хотела выказать.

– Я говорю об этом не для того, чтобы напугать вас, нет; смешно даже, что я говорю об этом, потому что, поверьте мне, подобные сны не занимают меня. Но это слово, сказанное вами, надежда, которую вы мне почти подали, вознаградили бы меня за всё, даже за жизнь.

– Герцог, у меня также есть предчувствие, я тоже вижу сны, сказала Анна Австрийская. – Я видела вас во сне, окровавленного, раненого.

– В левый бок, ножом, не так ли? спросил Бокингем.

– Да, милорд, именно так, в левый бок ножом. Кто мог вам сказать, что я видела этот сон? я доверила его только одному Богу, во время молитвы.

– Больше я ничего не желаю; вы меня любите.

– Я вас люблю? я?

– Да, вы. Разве Бог послал бы нам одинаковые сны, если бы вы не любили меня? Разве мы имели бы одни и те же предчувствия, если бы наши существования не сливались в сердце. Вы любите меня, королева, и будете оплакивать меня!

– О, Боже мой, сказала Анна Австрийская. Это выше сил моих. Послушайте, герцог, ради Бога, уйдите, уезжайте; не знаю, люблю ли я вас, или нет, знаю только то, что не буду клятвопреступницей. Сжальтесь же надо мной, уйдите. О! если вас убьют во Франции, если бы я могла предположить, что любовь ваша ко мне будет причиною смерти вашей, я никогда бы не утешилась, я сошла бы с ума. Уезжайте же, уезжайте, умоляю вас.

– О, как вы прекрасны! о, как я люблю вас! сказал Бокингем.

– Уезжайте, умоляю вас, для того, чтобы возвратиться после, как посланник, как министр; приезжайте, окруженные стражей, которая будет охранять вас, тогда я не буду больше опасаться за вашу жизнь и буду рада видеть вас.

– О! можно ли верить тому, что вы говорите?

– Да.

– Дайте мне залог вашего благоволения, вещь, принадлежащую вам, которая напоминала бы мне, что это был не сон. Что-нибудь, что вы носили и что я мог бы носить, кольцо, ожерелье, цепочку.

– И вы уедете, когда я исполню желание ваше?

– Да.

– Сию же минуту.

– Да.

– Вы уедете в Англию?

– Да, клянусь вам.

– Так подождите же.

Анна Австрийская пошла в свою комнату и сейчас же возвратилась; она держала в руке маленький ящичек розового дерева с ее вензелем, выделанным из золота.

– Возьмите, милорд герцог, сказала она, сохраните это в воспоминание обо мне.

Бокингем взял ящичек и вторично встал на колени.

– Вы дали мне слово уехать, сказала королева.

– Да, и я сдержу слово. Дайте мне руку и я уеду.

Анна Австрийская протянула ему руку, закрыв глаза и опираясь другою рукой на Естефанию, потому что она чувствовала, что силы ее слабеют.

Бокингем страстно прильнул губами к этой прекрасной руке, потом сказал:

– Если я буду жив, то увижу вас не больше как через шесть месяцев, хотя бы мне пришлось для этого перевернуть весь свет.

И, верный данному обещанию, он вышел.

В коридоре он встретил ожидавшую его г-жу Бонасиё, которая с теми же предосторожностями и также счастливо вывела его из Лувра.

XIII. Бонасиё