Корабли на суше не живут - Артуро Перес-Реверте (2015)

Так вышло, что я их знаю. Не так чтоб очень уж хорошо, но достаточно. Узнал, во-первых, в ранней юности, благодаря, скажем, роману Травена «Корабль мертвых» или конрадовскому «Лорду Джиму»: оба очень хорошо объясняют, о чем идет речь, — плавание на борту «Йорика» или «Патны» многому учит читателя. И позже, когда, как всякий, кто часто бывает в море и заходит в порты, я видел их то там, то здесь — видел их старые ржавые корпуса и название, переписанное раза четыре или пять, видел, как сверкают бортовые номера и вьются флаги — совершенно немыслимых стран. Я видел, как они опорожняют льяло или танки в нефтяном пятне, как блуждают наподобие Летучих Голландцев у берегов Африки и Америки, как стоят у причалов — с командой или без, — арестованные за перевозку наркотиков. Я слышал их перебранку по радио, когда на полном ходу стоял вахту и вглядывался — не покажутся ли их треклятые красные и зеленые огни. Есть у меня и более конкретный опыт — как, например, произошедший тридцать четыре года назад мой первый контакт с кораблем-призраком: я и о нем расскажу как-нибудь, когда накушаюсь должным образом. Или то, о чем вспомнит Пако-Мореход, — как в безлунные ночи подходит к острову Эскомбрерас корабль с грузом «Джонни Уокера» и «Уинстона Черчилля», а карабинеры смотрят в другую сторону. Или то, о чем поведают в баре «Сандерленд» в Росарио, — как однажды вечером корабль сказал «буль-буль-буль» и пошел ко дну, а дело, как на грех, было накануне истечения срока страховки. Или про одного малого, который разбогател, доставляя куда надо нигерийский сырец. Или про плавучие склады металлолома, груженные оружием и провиантом, и в конце 70-х — начале 80-х я отслюнивал немалые суммы в долларах (из кассы газеты «Пуэбло») их капитанам и арматорам, чтобы брали меня на борт в греческих, турецких и кипрских портах и доставляли в Сидон, Бейрут или Джунию: в тех краях тогда как раз шла война. Один из этих капитанов даже стал моим другом — в «Тайном меридиане» он носит имя Сигурда Рауфоса, — а 2 июля 1982 года в десяти милях западнее маяка острова Рамкин он, наплевав на израильскую блокаду, удрал от израильского же патрульного катера, и я, сказать по правде, ни жив ни мертв, сидел на палубе, подложив под задницу собственный рюкзак.

Резюмирую: да, попадаются среди них первостатейные сволочи. Но все же добычу себе добывают они в море и в море останутся до тех пор, пока есть на чем бултыхаться и из чего извлекать доход. И как веревочке ни виться, все равно рано или поздно появятся они в выпуске новостей за решеткой. И будут выкручиваться, изворачиваться, отбрехиваться. Но должен вам сказать, что из всех видов сволочей такие субъекты, как капитан Апостолос Магоурас и его филиппинцы — между прочим, хорошие моряки, — мне нравятся больше всех. Потому прежде всего, что на бережку не отсиживаются, хлебают все, что пошлет им судьба, а порою и захлебываются, меж тем как все эти кабаны, засевшие на суше (и там, где посуше) в офисах пароходных компаний, в конторах фрахтовщиков, в налоговых райских кущах, вкупе с бесчисленными морскими чиновниками, которые на самом-то деле и преступают закон разнообразно и регулярно, как раз не рискуют ничем.

Черное Рождество