Тайпи. Ому (сборник) - Мелвилл Герман (2015)

Сюда Мехеви и повел нас. Как только мы приблизились к строению, женщины отделились от толпы, следовавшей за нами, и, стоя в стороне, позволили нам пройти вперед.

Войдя в дом, я был удивлен, увидев шесть мушкетов, прислоненных к бамбуковой стене, на стволах которых висело по мешочку с порохом. Вокруг мушкетов было множество копий, весел, дротиков и дубинок.

Когда мы шли вдоль строения, нас поразили четыре или пять уродливых стариков. Тела их были того тускло-зеленого цвета, который со временем приобретает татуировка. Их кожа имела ужасный чешуйчатый вид, местами висела крупными складками. Головы их были совершенно лысы, а безбородые лица очень морщинисты. Пальцы на ногах, как линии морского компаса, указывали на все стороны света. Это, вероятно, происходило оттого, что в течение почти столетия существования пальцы на ногах никогда не были как-нибудь сжаты обувью и в старости, не желая близкого соседства друг с другом, устремились в разные стороны.

Старики, казалось, потеряли способность двигаться и сидели на полу, скрестив ноги, словно в оцепенении. Они почти не обращали на нас внимания, кажется, не сознавая нашего присутствия, пока Мехеви усаживал нас на циновки.

Через несколько минут вошел мальчик с деревянным блюдом, наполненным пои-пои; я снова вынужден был принять заботы своего усердного слуги. Последовали и другие блюда, и Мехеви гостеприимно приглашал нас есть и подавал достойный пример.

Когда пиршество было окончено, я закурил трубку, которая переходила от одного к другому. Под влиянием ее действия, тишины и теней приближающейся ночи мы с Тоби задремали. Вождь и Кори-Кори заснули рядом с нами.

Я очнулся от тревожного сна около полуночи и, приподнявшись, увидел, что мы одни. Тоби спал, но наши спутники исчезли. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было дыхание стариков. Кроме них, в хижине никого не было.

Предчувствуя недоброе, я разбудил Тоби, и мы стали шепотом совещаться. Вдруг из глубины рощи показались высокие языки пламени, в одно мгновение осветившие ближайшие деревья и погрузившие в еще больший мрак то, что нас окружало. Темные фигуры двигались вперед и назад перед пламенем, танцевали и прыгали вокруг костра; они казались демонами.

– Что это может значить, Тоби? – спросил я с ужасом.

– Ничего, – ответил он, – разводят огонь, я думаю.

– Огонь! – воскликнул я, и сердце мое отчаянно забилось. – Какой огонь?

– Огонь, чтобы зажарить нас. Ради чего еще людоеды поднимут такой переполох?

– Прекрати так шутить, Тоби!

– А ты когда-нибудь слышал, чтоб я шутил? Для чего же они кормили нас так три дня? Будь спокоен, нас съедят в эту прекрасную ночь. Вот и огонь готов… Они идут за нами! – воскликнул он, когда четверо островитян поднялись на ступени и стали приближаться к нам.

Они вошли бесшумно, даже крадучись. Холодный пот выступил у меня на лбу, и, онемев от ужаса, я ждал, что с нами будет.

Внезапно тишину нарушил голос Мехеви.

– Томмо, Тоби, кай-кай (кушать)! – обратился он к нам.

– Кай-кай! – сказал Тоби угрюмо. – Хорошо, зажарь нас. Но что это? – добавил он, когда появился еще один дикарь, несший большое деревянное блюдо с дымящимся мясом; дикарь поставил блюдо у ног Мехеви. – А, зажаренный младенец! Но я не хочу этого! Я был бы порядочным дураком, если бы дал себя разбудить среди ночи, накормить и напоить, для того чтобы стать обедом для шайки людоедов! Я лучше уморю себя голодом! Не ешь ни кусочка из того, что они тебе дают! Откуда мы знаем, что это?

– Попробую, чтобы узнать, – сказал я, разжевывая кусок, который Кори-Кори положил мне в рот. – Превосходно! Очень похоже на телятину.

– Это жареный младенец, клянусь! – вскричал Тоби. – Телятина! Почему же мы не видели на острове ни одного теленка?