Путешествия и приключения капитана Гаттераса - Верн Жюль Габриэль (2015)

Тогда каждому пришло в голову выстрелить из ружья, чтобы подать друг другу сигнал к сбору. Но если звук голоса оказался слишком слабым, то выстрелы, наоборот, были чересчур уж сильны, эхо подхватило их, и долго над снежной равниной гремели раскаты, перекатываясь неясным гулом, направление которого невозможно было определить.

Тогда каждый стал действовать сообразно своему характеру: Гаттерас остановился и, скрестив на груди руки, решил выжидать, Симпсон ограничился тем, что остановил упряжных собак, правда, это удалось ему не без труда… Бэлл направился назад, тщательно нащупывая рукой свои следы. Доктор, наталкиваясь на глыбы льда, падал, поднимался, бродил из стороны в сторону, возвращался по своим следам и окончательно сбился с пути.

Через пять минут он сказал себе:

«Однако дело, выходит, дрянь! Странный климат! Чересчур уж много сюрпризов! Не знаешь, на что и рассчитывать! А как больно колются эти острые ледяные призмы, черт возьми!»

– Ау! Ау! Капитан! – снова крикнул он.

Ответа не последовало. На всякий случай доктор снова зарядил ружье, но даже сквозь толстые перчатки ствол обжег ему руки. В это время Клоубонни показалось, что в нескольких шагах от него движется какая-то огромная неясная тень.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Гаттерас! Симпсон! Бэлл! Это вы? Да отвечайте же!

Послышалось глухое рычание.

«Эге! Что это такое?» – подумал добряк.

Огромная тень приближалась, уменьшившись в размерах, она приняла более ясные очертания. Страшная мысль промелькнула в голове доктора.

«Медведь!» – сказал он себе.

Медведь, видимо, был огромный. Заблудившись в тумане, он бродил из стороны в сторону, рискуя наткнуться на путешественников, о присутствии которых даже не подозревал.

«Дело осложняется!» – подумал, останавливаясь, доктор.

По временам он чувствовал у себя на лице дыхание зверя, но через несколько мгновений тот исчезал в тумане, порой медведь подходил чуть не вплотную к доктору, он размахивал лапами и своими страшными когтями рвал на нем шубу. Тогда Клоубонни пятился назад, и движущаяся громада исчезала подобно фантасмагории.

Отступая перед врагом, доктор вдруг заметил, что почва начинает подыматься, цепляясь руками за острые выступы, он вскарабкался на ледяную глыбу, потом на другую и стал палкой ощупывать вокруг себя снег.

«Ледяная гора! – сказал он себе. – Если только мне удастся взобраться на ее вершину – я спасен!»

Промолвив это, доктор с поразительным проворством взобрался на высоту почти восьмидесяти футов, он поднял голову над поверхностью застывшего моря тумана, верхние слои которого выделялись на фоне неба.

– Прекрасно! – сказал доктор и, оглянувшись по сторонам, увидел, что его три товарища один за другим вынырнули из пелены тумана.

– Гаттерас!

– Клоубонни!

– Бэлл!

– Симпсон!

Эти четыре возгласа раздались почти одновременно. Небо было озарено великолепным сиянием, которое бледными лучами серебрило застывший морозный туман, вершины ледяных гор сверкали как расплавленное серебро. Путешественники находились в кольце тумана около ста футов в поперечнике. Благодаря прозрачности верхних слоев воздуха и сильному морозу слова доносились удивительно отчетливо, и путешественники могли беседовать, стоя на различных утесах. Не получив ответа на выстрелы, каждый из них постарался подняться выше тумана.

– Где сани? – крикнул Гаттерас.

– В восьмидесяти футах под нами, – ответил Симпсон.

– В исправности?

– Да.

– А медведь? – спросил доктор.

– Какой медведь? – недоумевал Бэлл.

– Медведь, которого я встретил и который чуть было не размозжил мне голову.

– Медведь! – вскричал Гаттерас. – Спустимся вниз!

– Не надо, – возразил доктор, – а то мы опять разбредемся, и тогда начинай все сначала!

– А что, если медведь нападет на собак? – сказал Гаттерас.