Невезуха - Хмелевская Иоанна (2003)

Все это пришлось собирать в кучу из разных фраз, так как Анастасия не слишком придерживалась темы, отвлекаясь на чувства, возраставшие по мере убывания жидкости в бутылке. Время от времени она заверяла сержанта, что будь Михалина жива, никто бы из неё даже дикими волами ни одного словечка не вытянул, но раз уж её какой-то подлец убил, так вот ему! Она все расскажет, и, может, тогда найдут мерзавца.

Совпадения в рассказе Анастасии и сведениях, добытых Гурским, вселяли надежду на скорое завершение дела. Однако надежда эта быстро увяла, поскольку оказалось, что информацию о владельце садового участка номер сто сорок девять по телефону добыть нельзя. Получалось, что участок этот — самая охраняемая тайна на свете.

— Оперативника! — в Отчаянии взвыл Гурский. — Дадут нам хоть кого-то, кроме Ирека Забуя?

— На один день дадут. Для выяснения деталей.

— У нас есть детали!

— И ещё у нас есть деликатное напоминание сверху, чтобы мы не слишком-то усердствовали. Думаю, они скоро передерутся из-за макулатуры Доминика.

— Холерная жизнь!

— А ты ещё не привык? Во всяком случае, все, что мы накопаем, — все наше. Разве что вы оба с Забуем посидите малость в зарослях...

Тут позвонила Иза Брант и сообщила о преступных ошибках некоего Бешеного. И в конце туннеля снова забрезжил свет. Роберт Гурский даже разрумянился от удовольствия, ибо папку Доминика на этого Карчоха-Бешеного они скопировали.

— Ну вот, есть что проверять и о чем помыслить, — заключил Бежан. — Теперь давай все объединим и наведем порядок...

* * *

Лукаш Дарко как джентльмен пропустил меня вперед, дорожная полиция нас не останавливала, и где-то к вечеру я уже разместила всю компанию в гостинице. После чего тут же, единодушно подгоняемая родней, повезла их на экскурсию во Владиславов.

И здесь опять во всей своей красе проявила себя моя фирменная невезуха.

Море — это море, и в нашей стране оно создает климат с особыми свойствами. В Варшаве погода была прекрасной, солнце и жара, а подъезжая к Владиславову, я была вынуждена включить в машине печку.

Мы остановились перед домом Элеоноры, Лукаш — позади меня, бампер в бампер, пассажиры полезли из машин, и туг дикий порыв ветра сорвал с тетки Ольги шляпу.

Шляпа была с широкими полями — тетушка уверяла, что загар ей вреден. Правда, сейчас в существование солнца верилось с трудом, черные тучи хлестали холодным дождем, но тетка на всякий случай от самой Варшавы ехала в шляпе.

Не сняла она её и в Гданьске, по всей видимости не обратив внимания на атмосферные перемены.

И естественно, эта дрянь, словно большая птица, моментально улетела неведомо куда.

Тетушка испустила душераздирающий крик, и я бросилась в погоню за шляпой. За мной кинулся Лукаш — как нормальный мужик, который всегда поддержит женщину в беде. А за ним ломанулись — вот уж действительно неведомо зачем — дядя Игнатий, дядя Филипп, тетка Иза и взлохмаченная тетка Ольга. Именно в таком порядке.

Разумеется, я первой увидела шляпу, однако прежде чем нашла калитку и начала продираться сквозь чужие кусты, которые остановили эту летучую стерву, успели прибежать и все остальные.

Из дома на шум выскочил какой-то тип. Услышав хлопанье двери, я оглянулась. И на мгновение застыла, а вежливые слова извинений замерли у меня на губах.

— Сссстоять, курва! — рявкнул он страшным голосом с каким-то диким шипением, вполне достойным тетки Изы.

Видимо, память моя в этот момент не была ничем занята, так как сработала она прямо-таки взрывным порядком. Эта морда, сжатая поперек выражением собачьего бешенства!.. Ну конечно, это же Бешеный...

— Простите, пожалуйста, но у меня шляпа... — молол уже язык помимо моей воли — Вон! Катись отсюда! Плевать мне на твой сучий шантаж! Беги, доноси, а если хочешь, можешь меня поцеловать в зад!

— Не хочу! — вырвалось у меня.