Неприступные стены - Шарон Фристоун (2003)

— Я понимаю, тебе перемены не по вкусу, — заторопилась она. — Но все эти ужасные украшения можно выкинуть, а стены я покрашу.

Оливия прикинула, что иначе им не удастся получить за дом приличную цену. Строго говоря, в таком виде никто не захочет жить здесь, даже если им приплатить.

— Понадобится дизайнер и много денег, чтобы привести дом в божеский вид, — покачал головой Марко. — Моих денег, разумеется.

— Думаю, ты можешь это себе позволить, — разозлилась Оливия.

Только теперь, когда речь зашла об обоях, об обстановке, о ремонте, только теперь она осознала, что теряет свой дом. Кто в нем будет жить — Марко или чужие люди, ей было безразлично.

Они помолчали.

— Идем, — наконец, сказала Оливия, поманив его рукой.

Она хотела сказать: идем, я покажу тебе другие комнаты. Но не успела. Он перехватил ее руку, а другой рукой, едва касаясь, провел по щеке, по губам, по шее. Она широко раскрыла глаза. Губы ее горели там, где он их коснулся. Она тряхнула головой, попыталась выдернуть руку, но он лишь рассмеялся. Оливия только теперь отчетливо осознала, что они одни не только в этой спальне, но и в доме.

Она судорожно рванулась, но он притянул ее к себе. Одной рукой он прижимал ее к себе, а другой вынул заколку из волос. Волосы упали ей на лицо. Она не глядя била руками в пустоту, но Марко держал ее крепко. Она рванулась из последних сил, Марко оступился, и они вместе рухнули на кровать.

— Убирайся, — завизжала Оливия.

— Ты сама легла на меня, — засмеялся Марко. — Но если тебе так не нравится...

Одним движением он повернулся и оказался сверху. Оливия лежала под ним распластанная, беспомощная, едва дыша от страха и его тяжести. Она билась, стараясь освободиться, а он лишь улыбался. Он не мешал ей, удерживая ее лишь тяжестью своего тела.

Наконец она обессилела. Перестала сопротивляться и замерла, тяжело дыша.

— Пусти меня, потребовала она.

— Ни за что.

Он улыбнулся, но глаза его были мрачны.

— На этот раз я полон решимости попробовать товар, прежде чем платить.

— Платить? — закричала Оливия. — Ты что? Ты меня имеешь в виду? Ты что, думаешь купить меня вместе с домом?!

И она с удвоенной силой забилась, заколотила кулаками по его широкой груди.

Он остановил ее, схватив за запястья и прижав их к кровати. Она почувствовала себя совсем беспомощной.

— Я согласен, Оливия. От такого предложения я не могу отказаться. И я воспользуюсь им прямо сейчас.

— Какое предложение! Ты с ума сошел! — завизжала Оливия.

3

Оливия в панике извивалась под ним, пытаясь сбросить его с себя, но тщетно. Он же снисходительно наблюдал за ее усилиями, ожидая, пока она сдастся. Почувствовав, что она слабеет, он наклонился к ее губам. Она закричала, и он прервал ее крик таким поцелуем, от которого у нее внизу живота что-то дрогнуло, заставив ее застонать. Она чувствовала его губы, и язык. И зубы... И это был такой поцелуй, от которого ее романтические идеалы рассыпались в прах. Никто никогда так ее не целовал. Даже сам Марко. Это был совершенно бесстыдный, совсем не нежный поцелуй. Это была не ласка, не первый шаг любви. Это было требование своего права. Он как будто заявлял — ты моя. И ее тело предательски посылало ответный сигнал — да, твоя, бери меня.

Почувствовав отклик, он ослабил хватку, и губы его стали мягче, нежнее, он языком касался ее распухших губ, успокаивая ее. Ее глаза затуманились от желания, она раскрыла губы ему навстречу. Она лежала перед ним покорная, ему нужно было только протянуть руку. И он сделал это.

Оливия была настолько опустошена поцелуем, что даже не заметила, что он отпустил ее руки. А. он приподнял ее и одним движением сорвал с нее свитер.

— Я так долго ждал этой минуты, — хрипло проговорил он.

Выпрямился и снял свой джемпер.

— Нет. Пожалуйста, нет, — простонала она.