Хоббит - Джон Роналд Руэл Толкин (1937)

Стало совсем темно, огонь в очаге погас, а гномы продолжали играть. И вдруг запели – один начал, вскоре к нему присоединились и остальные; так пели их предки в своих пещерах. Вот что пели гномы (если, конечно, стихи без музыки можно назвать песней):

Пора в поход нам! Пора домой!

Там, за горами, там, под Горой,

Лежит, заклят, великий клад —

Сокровища лежат горой!

И деды наши, и отцы

Там колдовали, кузнецы,

И той порой под той Горой

Будто звенели бубенцы.

Каменья в рукоять меча

Вправляли, свет в них заключа, —

Эльфийский князь глядел, дивясь,

На меч, горящий, как свеча.

Годился звездный – для колец,

Огонь драконий – на венец,

А лунный свет – в любой предмет,

И в сети свет ловил мудрец.

Пора в поход нам! Пора домой!

Там, за горами, там, под Горой,

Лежит, заклят, великий клад —

Сокровища лежат горой!

Там, в глубине, вдали от всех,

Звучали арфы, песни, смех —

Ни человек, ни эльф вовек

Не ведали о песнях тех…

Взгудели сосны на ветру,

Взгудели ветры на юру,

Огонь был ал, и бор пылал,

Подобно жаркому костру.

Гудит над городом набат,

И горожане вверх глядят:

Летит дракон, порушит он

Дома и башни – все подряд.

Гора дымится, каждый гном

Шаги услышал, будто гром:

Пришел дракон – погубит он

Весь род и наш захватит дом!

Пора в поход нам! Пора домой!

Там, за горами, там, под Горой,

Лежит, заклят, великий клад —

Сокровища лежат горой!

Пока гномы пели, хоббиту чудилось, будто в него исподволь вливается любовь к прекрасным вещам, рукотворным или сотворенным чародейством, яростная и ревнивая любовь, вечная мука гномьих сердец. И внезапно в нем пробудилась унаследованная от Туков тяга к странствиям, и он возжелал отправиться в путь вместе с гномами, захотел увидеть воочию Великие Горы, услышать шелест сосен и грохот водопадов, спускаться в пещеры, носить вместо дубинки меч… Бильбо посмотрел в окно. Над темным лесом сверкали звезды, напомнившие хоббиту самоцветные каменья гномов. Вдруг в лесу взметнулось пламя – наверно, кто-то разжег костер, – и Бильбо подумалось, что это дракон, который летит сюда, чтобы спалить Кручу. Он вздрогнул и вновь стал самим собой – прежним господином Торбинсом из Торбы-на-Круче. (Должно быть, вы уже догадались, что Бильбо только притворялся обыкновенным хоббитом – и перед другими, и перед собой: на самом-то деле всякие небылицы, вроде тех, что приносил в Хоббитанию Гэндальф, были ему куда милее житейских забот да повседневных хлопот).

Он поднялся. Вообще-то радушному хозяину следовало принести лампу – а внутренний голос упорно советовал уйти из комнаты, якобы за лампой, и больше не возвращаться, пока гномы не уберутся восвояси. В конце концов, можно спрятаться в погребе за пивными бочонками… Неожиданно Бильбо осознал, что музыка стихла и что все гномы внимательно глядят на него, а их глаза светятся во мраке.

– Куда вы собрались? – спросил Торин таким тоном, словно разгадал намерения хоббита.

– Как насчет света? – просительно промолвил Бильбо.

– Нам нравится темнота! – загалдели гномы. – Темные дела надо делать в темноте. Самое время, покамест не рассвело.

– Как скажете. – Бильбо торопливо сел. Но поскольку садился он наугад, то промахнулся и вместо стула уселся на каминную решетку. Раздался грохот, на пол упали кочерга и совок.

– Тсс! – прошипел Гэндальф. – Пусть говорит Торин.

И Торин начал: