Великолепная Софи - Джорджетт Хейер (1950)

– Маме! Нет, конечно! Я думаю! Но я имел право знать, а вместо этого вел себя, как… Это так похоже на тебя, Чарльз взваливать все на свои плечи и думать, что никто, кром! тебя, не сможет справиться! Есть ведь не меньше дюжины способов, как я могу помочь тебе! Я думаю, что должен бросить Оксфорд и найти какую-нибудь приличную работу, или вступить в армию… нет, это не подходит, а то тебе придется покупать мне звание, и даже, если я завербуюсь не в кавалерию и не в гвардию…

– Нет, конечно, это не подходит! – прервал его брат, очень тронутый. – Ты сделаешь мне одолжение, если останешься там, где ты сейчас! Мы еще не дошли до края пропасти. К чему же, по-твоему, юный идиот с куриными мозгами, я стремлюсь, как не к тому, чтобы избавить тебя, Теодора и девочек от последствий отцовского безрассудства? Если ты хочешь помочь мне управлять имуществом, я не имею ничего против и буду очень благодарен тебе, так как Экингтон уже не справляется. Я не могу отказаться от его услуг, так как он провел с нами столько лет, что это разобьет ему сердце, но от него мало пользы, а в юном Бэдсее я еще не очень уверен. Ты разбираешься в делах.

– Нет пока, но скоро научусь! – решительно ответил Хьюберт. – Когда я приеду на длинные каникулы, ты научишь меня. И учти, Чарльз! Ничего не скрывать от меня!

– Хорошо. Но, видишь ли, ты еще кое-что скрываешь от меня. Куда ты дел все эти деньги? Вероятно, довольно давно?

– На рождество. Мне, наверно, лучше открыть тебе все! Я пошел к негодяю-ростовщику и занял у него на шесть месяцев пятьсот фунтов. Я думал, что выигрыш в Ньюмаркете покроет эту сумму и даже больше. Но проклятая кляча осталась без места!

Он увидел лицо брата и сказал:

– Не надо так смотреть! Я поклялся, что больше ни разу в жизни не буду играть! Конечно, мне следовало в первую очередь прийти к тебе, но…

– Ты должен был прийти ко мне, и в том, что случилось, больше моей вины, чем твоей!

– Ах, нет, не думаю! – недовольно сказал Хьюберт. – Думаю, что если бы я лучше тебя знал, я бы так и поступил. С самого начала Софи говорила мне так сделать и, Боже, если бы я подозревал, что она замышляет, я побежал бы к тебе со всех ног!

– То есть, ты не просил у нее денег!

– Боже мой, нет! Чарльз, как ты мог подумать, что я займу у Софи?

– Я так не думал. Но я также и не думал, что мы так плохо знаем друг друга, что… Ладно, неважно! Как обо всем узнала Софи, и, если ты не одалживал у нее деньги, почему она продала свои серьги?

– Она предполагала, что я попал в беду. И заставила меня все рассказать ей, а когда я сказал, что тебе лучше не говорить ни слова, она предложила мне деньги. Конечно же, я отказался! Но она знала, где живет Голдхангер и, ничего мне не сказав, поехала к нему и забрала у него мою расписку и кольцо. Понимаешь, мне пришлось заложить изумруд дедушки Стэнтона-Лейси. Не знаю, как ей это удалось, так как она клянется, что не заплатила старому черту ни пенни процентов. Она самая грозная девушка! Но ты ведь понимаешь, я не могу смириться с этим!

– Софи ездила к ростовщику? – недоверчиво переспросил мистер Ривенхол. – Ерунда! Она не могла отколоть такое!

– Ну, она говорит это, а Софи не из тех, кто рассказывает сказки! – заявил Хьюберт.

Некоторое время спустя, мистер Ривенхол нашел Софи, которая читала в желтой гостиной. Он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и прямо сказал:

– Кажется, я в большом долгу перед тобой, кузина. Да, Хьюберт мне все рассказал. Просто не представляю, что тебе сказать.

– Ты ничего мне не должен, – ответила Софи. – Ты вернул мне мои серьги! В общем-то и нечего больше говорить! Ты знаешь, что мисс Рекстон сейчас в гостиной с твоей матерью? Там также и лорд Бромфорд, вот почему я искала здесь убежища.

– Нет, много чего надо сказать, – игнорируя это, ответил он. – Боже, почему ты не рассказала мне?