Люди в красном. Сборник - Джон Скальци (2012)

Ты несколько часов лежишь на каталке, изображая коматозника, пока Кори с командой статистов бегают вокруг, отбивают воображаемую атаку, тащат каталку среди декораций, швыряют в медицинский отсек. Там другая группа статистов, одетых в халаты, делает вид, что тычет в тебя космическими иглами, машет фальшивыми космопричиндалами, будто бы пытаясь диагностировать твои беды. Время от времени ты приоткрываешь глаз, чтобы проверить, глазеют ли на тебя Абнетт с Кори. Да, либо один, либо другой пялится обязательно. Единственная активная сцена – когда открываешь глаза, словно бы вернувшись из беспамятства. Теперь уже пялятся оба. Правда, им по сценарию положено. Но ты все равно задумываешься: может, когда закончатся сегодняшние съемки, оба подвалят с предложением дружбы и любви?

И вот съемки подходят к долгожданному концу. Ты обдираешь с себя лубрикант и синюшный грим, официально кончая с актерской карьерой. Идя к выходу, замечаешь беседующих Кори с Абнеттом. Сам не понимая зачем, ты меняешь курс и движешься прямиком к ним.

– Как дела, Мэтт? – говорит Кори, завидев тебя.

– Что происходит? – спрашиваешь ты тоном, подразумевающим: ты не просто поздороваться явился, а и в самом деле хочешь все выспросить, и как следует.

– Ты что имеешь в виду? – спрашивает Марк.

– Вы оба глазели на меня весь день!

– Ну да, – подтверждает Брайан Абнетт. – Ты играл персонажа в коме. Мы тебя катали на тележке с утра до вечера. Мы должны были глядеть на больного с озабоченным видом.

– Да хватит уже, – говоришь ты Абнетту. – Что происходит?

Марк открывает рот, но передумывает, закрывает рот, затем обращается к Абнетту:

– Брайан, мне бы еще поработать здесь.

– Значит, я красномундирник? – усмехается тот.

– Не то чтобы, – говорит Марк. – Но ему нужно знать.

– Да ладно, я согласен, – кивает Абнетт, хлопая Кори по плечу. – Марк, я уж позабочусь.

– Спасибо, – отвечает Кори и добавляет, обращаясь к тебе: – Мэтт, я рад тебя видеть. По-настоящему рад.

И быстренько уходит.

– Я понятия не имею, о чем вы, – жалуешься ты после его ухода. – Я уверен, до сегодняшнего дня у него и мысли не было обо мне. В чем дело?

– Мэтт, как ты себя чувствуешь? – спрашивает Абнетт, игнорируя вопрос.

– Ты что имеешь в виду?

– Думаю, ты знаешь, что я имею в виду. Ты ведь хорошо себя чувствуешь? Здорово, да? Будто стал другим человеком?

От этих слов у тебя мороз по коже.

– Ты знаешь, – произносишь ты.

– Да. И я знаю, что ты знаешь. Или, по крайней мере, подозреваешь.

– Думаю, мне известно далеко не столько, сколько тебе.

Абнетт меряет тебя взглядом:

– Да, скорее всего. И потому, думаю, нам с тобой лучше перебраться туда, где можно опрокинуть стаканчик. А может, и пару.

Ты возвращаешься в свою комнату поздно вечером и становишься посреди нее, шаря взглядом по сторонам. Ты ищешь послание.

– Хестер оставил тебе послание, – говорит Абнетт, вывалив целый ворох немыслимых невозможностей. – Я не знаю где, потому что он не сказал мне. Сказал он Керенскому, а тот сообщил Марку, сообщившему мне. Марк говорил, оно где-то в твоей комнате. Ты сможешь найти, а никто другой искать не станет. Да и ты не наткнешься случайно, но если будешь искать – найдешь.

– Почему именно так? – спрашиваешь ты Абнетта.

– Не знаю. Может, посчитал, что ты сам можешь и не догадаться. А если не догадаешься, какой смысл рассказывать тебе? Ты ж не поверишь. Я едва верю, а ведь я встречал своего двойника. Вот это действительно жутко и странно, скажу тебе. А ты же своего не встречал. Потому мог усомниться.

Ты не сомневаешься. У тебя убедительные доказательства. У тебя – ты сам.