Люди в красном. Сборник - Джон Скальци (2012)

– Да, – ответил Хэнсон серьезно. – После произошедшего с Финном я пересмотрел все научно-фантастических сериалы, какие смог отыскать.

– И что выяснил? – спросил Даль, уже рассказавший другу о результатах встречи с Дженкинсом.

– Что Дженкинс прав.

– Мы таки в телешоу? – спросила Дюваль.

– Да. И он прав не только в этом. Мы и в самом деле в плохом телешоу. Насколько я могу судить, это скверное и откровенное подражание тому сериалу, про который говорил нам Дженкинс.

– «Звездные войны», – поспешил вставить Хестер.

– Нет, «Звездный путь», – поправил Хэнсон. – Были и «Звездные войны», но это другое.

– Как бы то ни было, наше шоу не только плохое, а вдобавок краденое, – отозвался Хестер. – Жизнь моя стала еще чуточку бессмысленнее.

– Но зачем делать скверную кальку с чужого телесериала? – удивилась Дюваль.

– В свое время «Звездный путь» был очень успешным, – ответил Хэнсон. – Кому-то пришла в голову мысль снова использовать старые идеи. Они хорошо работали прежде, значит могут сработать и сейчас. Люди будут с удовольствием смотреть то, что с удовольствием смотрели раньше. Как-то так.

– Ты наше шоу отыскал в своих расследованиях? – осведомился Даль.

– Нет. И вряд ли смог бы. Когда делают научно-фантастический сериал, фактически выдумывают новую временную линию, стартующую перед началом производства. То есть «прошлое», соответствующее сериалу, не может включать наш сериал.

– Потому что тогда не избежать рекурсии и метасюжетности, – добавила Дюваль.

– Да, но вряд ли они о таком задумывались, – заметил Хэнсон. – Просто хотели сделать шоу максимально реалистичным в своем контексте, а реалистичности нельзя добиться, если телешоу показывает свое же собственное прошлое как телешоу.

– Знали бы вы, как не нравятся мне наши разговоры, – возмутился Хестер.

– Они никому не нравятся, – сказал Даль. – Но обсуждать надо.

– Не обобщай, – упрекнула его Дюваль. – По мне, так интересно.

– Интересно было бы вести этот разговор в кубрике, напихавшись дурью, – возразил Хестер. – Говорить такое после смерти друга не слишком забавно.

– Ты все еще переживаешь из-за Финна? – спросил Хэнсон.

– Конечно! А ты нет?

– Помнится, ты не слишком ладил с ним, когда вы прибыли на «Интрепид», – заметил Даль.

– Я не утверждаю, что он мне всегда нравился. Но здесь у нас лучше пошло друг с другом. К тому же он из нашей компании, свой. Жаль его. И я переживаю.

– А я переживаю из-за того, что он меня вырубил таблеткой! – буркнула Дюваль. – И из-за того, что я осталась и выжила. Если бы не таблетка, может он бы и не погиб.

– А ты могла бы и погибнуть, – напомнил Даль.

– Если б сценарист не вписал мою кончину в серию, может, и не погибла бы.

– Но ведь гибель Финна была прописана, – заметил Хэнсон. – Ему обязательно следовало оказаться в той каюте, причем именно в момент взрыва бомбы.

– Помните, я говорил недавно, что разговоры ваши идиотские? Так вот, сейчас идет именно такой разговор! – произнес Хестер зло. – Терпеть ненавижу!

– Пардон, – отозвалась Дюваль.

– Джимми, ты сказал, что, когда шоу началось, оно создало новую временную линию, – сказал Даль, не обращая внимания на Хестера, в отчаянии воздевшего руки. – Ты можешь определить, когда именно это случилось?

– Какой нам прок от этих знаний? – спросил Хэнсон.

– Просто любопытствую. Мы находимся на временной линии, ответвившейся от «обычной реальности» – чем бы эта «реальность» ни была в данном случае. Интересно знать, когда произошло ветвление.

– Трудная задача. С нашей точки зрения, в нашей временной линии никаких перегибов и ветвлений нет. Нам сравнивать не с чем. Мы видим лишь наше время и наш мир.

– Можно поискать момент, когда в нашем мире начала происходить уж совсем несусветная чушь, – предложил Хестер.