– Мы не хотим обвинять вас в убийствах, – вмешался Даль. – Вы же не могли знать. С вашей точки зрения, вы всего лишь сочиняли сценарий. Но для нас изображаемое вами – реально.

– Да как это вообще возможно? Как могут наши выдумки влиять на вашу реальность? Это же нелепость!

– Нелепость? – Хестер фыркнул. – Добро пожаловать в нашу жизнь!

– Вы что имеете в виду? – спросил изумленно Вайнштайн.

– Думаете, наша жизнь имеет хоть какой-то смысл? Вы сунули нас во Вселенную, где по космическим станциям бродят роботы-убийцы с гарпунами! О, сколько смысла в роботах-убийцах с гарпунами!

– Или ледяной акуле, – добавила Дюваль.

– Или борговианских земляных червях, – вставил свое Хэнсон.

Вайнштайн предостерегающе поднял палец:

– За борговианских червей я не в ответе. Я тогда провалялся две недели с птичьим гриппом. Сценарист, писавший про Борговию, обожает «Дюну». К тому времени, когда я вернулся, было уже поздно. Наследники Херберта нас чуть живьем не съели.

– Нам пришлось лезть в черную дыру, чтобы попасть сюда! – поведал Хестер и ткнул пальцем в Керенского. – Нам пришлось похитить этого пришибленного ублюдка, чтобы обезопасить себя, потому что он – главный герой и не может умереть вне экранного времени! Только подумайте: ради него изменяются законы физики!

– Но это не спасает меня от постоянных увечий, побоев и ран, – вмешался Керенский. – Я все удивлялся, почему со мной случается столько плохого. Теперь понимаю: по крайней мере один главный герой должен страдать. И это, скажу вам, скверно!

– Вы даже лечите его на удивление быстро, чтоб поскорее снова отметелить, – заметила Майя. – Знаете, как-то это жестоко.

– А ведь есть еще Ящик, – сообщил Хэнсон, указывая на Даля.

– Ящик? – удивился сценарист, послушно взглянув на энсина.

– Когда вы вписываете что-нибудь антинаучное, разрешается проблема так: мы суем ее в Ящик и тот выплевывает решение в наиболее драматичный момент, – пояснил тот.

– Но я никакого Ящика не описывал!

– Но вы пишете антинаучную чушь, причем постоянно. Оттого и Ящик.

– Кстати, вас учили в школе азам естественных наук? – осведомился Хестер.

– Я окончил Оксидентал-колледж! Там очень хорошие курсы по естественным наукам.

– Возможно, они там и есть. Но кажется, вы их не посещали, – заметила Дюваль. – Скажу вам по секрету, наша Вселенная – жутко несуразное место.

– В других фантастических сериалах есть научные консультанты и советники, – сказал Хэнсон.

– Но это же фантастика! Хоть и научная, все-таки фантастика!

– Это плохая научная фантастика, – припечатал Хестер. – А нам приходится в ней жить!

– Ребята, давайте не будем уклоняться от основной темы, – попросил Даль.

– А что за основная тема? – осведомился Полсон. – Вы сказали, у вас идея, которую вы хотите обсудить, а пока всего лишь донимаете моего главного сценариста.

– Я даже испытываю легкое чувство вины, – признался Вайнштайн.

– Не стоит, – сказал Даль. – Повторю: вы не могли знать. Но теперь вы знаете, откуда мы и почему явились остановить ваш сериал.

Полсон открыл рот – должно быть, чтобы возразить и привести целый ряд причин, по которым сериал остановить невозможно и немыслимо. Но Даль поднял руку, предупреждая возражения.

– Но сейчас, когда мы увидели и немного поняли здешнюю жизнь, я уяснил: вот так взять и остановить шоу невозможно. Отправляясь сюда, мы многого не знали. А теперь я понимаю: закрывать сериал нет нужды, потому что его можно обратить нам на пользу. И вам тоже.

– И как же? – спросил Полсон.

– Чарльз, ваш сын в коме.

– Да.

– И он не выйдет из нее.

– Нет, – подтвердил Полсон спустя минуту и отвернулся.

На глазах его заблестели слезы.

– А ты и не говорил, – удивился Вайнштайн. – Я думал, еще осталась надежда!