Камень Януса - Гриффитс Элла (2013)

У Нельсона длинные ноги? Рут представила, как он вышагивает туда-сюда, изнемогая от нетерпения приступить к новому делу. Он высок, значит, и ноги у него скорее всего длинные. Длиннее, чем у нее. И вдруг Рут впервые пришло в голову: ребенок наполовину его. А до этого она считала его всецело своим, даже тем единственным на свете, что по-настоящему принадлежит ей. На мгновение образ на экране показался ей совершенно чужим — мужской миниатюрой Нельсона. Рут закрыла глаза.

— Вам плохо?

— Нет… только немного тошнит.

— Это нормально. Всегда так бывает. Ну, мы закончили. — Женщина подала Рут шероховатое полотенце. Та вытерла живот и медленно села. — Я распечатаю вам изображение, чтобы вы могли взять домой.

— Изображение?

— Ребенка. Показать партнеру.

— Ах да, спасибо.

Рут медленно ехала в университет, сознавая, что ведет машину, как на экзамене на права — взгляд в зеркало, сигнал, маневр. Свято придерживалась соблюдения дистанции и так долго обгоняла велосипед, что автомобиль сзади нетерпеливо загудел. Рут понимала, что управляет машиной, как пожилая дама в шляпке, но ничего не могла с собой поделать. Ее переполняло сознание, что она вынашивает другую жизнь. И не просто жизнь — жизнь человека со своим характером и длинными отцовскими ногами. Она его транспорт, аккуратно перевозящий его из пункта А в пункт Б, поэтому необходимо подавать все сигналы, чтобы не врезаться во встречный грузовик. Как одолеть этот путь в девять месяцев, не превышая скорости и не задерживаясь у придорожных ресторанчиков? Со временем она, наверное, привыкнет.

Семестр для студентов окончился. Повсюду были молодые люди: укладывающие чемоданы в машины, прощающиеся в дверях со слезами на глазах, пишущие на майках друг друга любовные слова. Рут хотелось сказать: да хватит вам. Вы снова встретитесь в сентябре, но она помнила, что значит, когда перед тобой целое лето: работать, путешествовать, слоняться без дела, раздражая родителей. Если тебе восемнадцать лет, то четыре месяца кажутся вечностью. Когда студенты вернутся, Рут будет на седьмом месяце. Если верить распечатке в ее сумочке, то ребенок должен родиться первого ноября.

Хоть студенты и были на каникулах, Рут каникул не полагалось. Надо было оценивать диссертации и готовить лекции на следующий год. Она поднялась по лестнице в свой кабинет и растрогалась, увидев двух студентов, которые пришли попрощаться с ней. Она преподавала студентам, которые учились год, поэтому этих двух видела в последний раз, тем более что они были из Штатов (у нее было много иностранных учеников — университету требовались деньги).

— До свидания… счастливо… не пропадайте… заглядывайте, если будете в Висконсине…

Рут открыла кабинет и принялась собирать бумаги и книги. Вид ее комнаты с плакатом Индианы Джонса и экзаменационными работами доставил ей истинное удовольствие. По крайней мере здесь она чувствовала себя доктором Гэллоуэй, а не Рут Гэллоуэй, беременной (да еще, как она с ужасом прочитала в справке с УЗИ, «старой первородкой»). Она ученый, профессионал. Личность. Она проведет несколько дней дома, читая о костях, разложении и смерти.

— Рут, здравствуйте. Как вы? — спросил Фил.

Теперь, узнав, что она беременна, он старался ее поддержать. Это выражалось в том, что он говорил с ней тише обычного и при каждом удобном случае спрашивал, как она себя чувствует.

— Как все прошло? — Он имел в виду ультразвуковое исследование (ей пришлось объяснить, что она идет к врачу, поскольку из-за этого не успевала на обед в честь окончания учебного года). Но Рут притворилась, что не поняла его.

— Вскрытие? Нормально. Только новый патологоанатом уж слишком умничал — все спешил с выводами.

— Я имел в виду… врача.

— О, хорошо, спасибо.

— Никаких осложнений?

— Нет.