— Вы настолько уверены в нем, что не побоялись доверить этому человеку ознакомление с совершенно секретными и, главное, не имеющими к нему ни малейшего отношения документами?

— У меня не было другого выхода, Семен Кузьмич… — Никифоров развел руками. — Необходимо было удостовериться, что речь идет о РЕАЛЬНЫХ документах.

— Имя этого человека?

— Зачем вам оно, Семен Кузьмич?

— Не можете сказать?

— Могу. Но не имею права.

— Тогда псевдоним, кличка?

— Не думаю, что вам это когда-нибудь пригодится…

— Давайте сосредоточимся на том, что думаю я, — прорычал Цвигун.

— Абитуриент.

— Хорошо… — Цвигун почесал затылок. — Меня не будет три, максимум четыре дня…

— Вы куда-то уезжаете?

— Да. Завтра на рассвете я улетаю в Будапешт.

— Что? — на широком, крестьянском лице Никифорова застыла гримаса искреннего недоумения.

— Что вас так удивило, генерал?

— Очередное совпадение, — пробормотал Никифоров. — Когда, если не секрет, вы узнали об этой поездке, Семен Кузьмич?

— Вчера вечером.

— Столь внезапная командировка не наводит вас на определенные размышления?

— Надеюсь, вы не подозреваете в этом всемирном заговоре против меня и Яноша Кадара? — язвительно пробурчал Цвигун. — Я лечу в Будапешт по его личному приглашению и, кстати, с ведома Генерального секретаря ЦК КПСС.

— Кадар с Андроповым находятся в приятельских отношениях, — напомнил Никифоров.

— Ну и что? — Цвигун недоуменно уставился на шефа внешней разведки ГРУ.

— Андропову ничего не стоило организовать эту поездку, как вы не понимаете?!

— Во-первых, — закипая, но по-прежнему сдерживаясь, процедил Цвигун, — я довольно смутно представляю себе, чем конкретно мне может грозить поездка в Будапешт. Я же не в ФРГ лечу, а в социалистическую Венгрию. А во-вторых, если следовать вашей же логике, то самое время начать подозревать в причастности к ликвидации агентов военной разведки в Англии, в исчезновении Мишина и Мальцевой товарища Яноша Кадара. Или я чего-то не понял, генерал?

С минуту Никифоров молчал. Потом поднял голову и внимательно посмотрел на Цвигуна:

— Моя миссия практически завершена. Через три- четыре дня вы получите документы. Учитывая характер наших с вами договоренностей, мне бы впору радоваться, но что-то мешает мне впадать в благодушное настроение. Может быть, возраст, возможно, опыт и накопленная усталость… Поймите одно: я полностью на вашей стороне, Семен Кузьмич.

— Я верю, — кивнул Цвигун.

— А раз верите, прислушайтесь, пожалуйста, к моему совету: не летите в Будапешт!

— Это невозможно, — Цвигун отрицательно покачал головой.

— Скажитесь больным, изобразите приступ гипертонии, сломайте руку в конце концов!.. — Никифоров потер переносицу и прищурился. — Вам необходимо выиграть эти три-четыре дня, пока документы не попадут в Москву, к вам в руки. За это время, кстати, очень многое прояснится…

— Я не могу не поехать, генерал! — Цвигун развел руками. — Трагедия моей должности и функционирования в системе заключается в том, что я постоянно должен СООТВЕТСТВОВАТЬ. Первый секретарь ЦК ВСРП — это очень серьезная политическая фигура, генерал. И если он просит тебя приехать, причем просит, как мне намекнули, по ЛИЧНЫМ соображениям, мой отказ от поездки будет истолкован как НЕСООТВЕТСТВИЕ. А этого у нас не прощают…

— Как мне с вами снестись в случае чего?