КГБ в смокинге 2 Женщина из отеля (Мэриотт) Книга 2 - Мальцева Валентина (1996)

Короткие белые шортики и черная трикотажная маечка с узкими бретельками, во-первых, свидетельствовали о влажной, как паровой компресс, бразильской жаре, ощущавшейся даже в моем цементированно-плиточном полуподвале, а во-вторых, убеждали с исчерпывающей простотой анатомического атласа, что дама из вспомогательного подразделения советской военной разведки примерно на девяносто процентов состояла из двух гигантских сисек и бескрайней, как Среднерусская возвышенность, задницы. Последняя включала в себя талию, часть спины и ляжки штангиста-тяжелоатлета. Оставшиеся десять процентов этого биологического чуда были весьма скромно и неравномерно распределены между короткой шеей, щелочками синих глаз и ослепительно белыми ногами, довольно быстро переходящими в широкие крестьянские ступни. Одним словом, не женщина, а вожделенная мечта экипажа рыболовецкого траулера за двое суток до возвращения на родную базу после года скитаний в поисках селедки. Исконно советское происхождение выпирало из Стеши в обратной пропорции с желанием этого феномена женской плоти выглядеть естественным продуктом западной цивилизации. Одним словом, эта девушка вполне могла быть моделью для скульптуры, символизирующей вековую мечту советских людей — пользоваться немногочисленными, но бесспорными благами социализма в условиях капиталистического образа жизни. Впрочем, Стеша и стояла над моей кроватью, как памятник. Или как безликая восковая фигура в бесконечной круговерти себе подобных, из которой я никак не могла выбраться.

— Простите, что вы сказали? — Я все еще лежала с открытыми глазами, силясь сообразить, на какой же берег меня выбросило из волшебной пучины сна.

— Проснулися, говорю…

Стеша ни о чем не спрашивала, она просто с неодобрением констатировала этот печальный факт. Так строгие медсестры реагируют на возвращение в палату послеоперационного больного, который по всем прикидкам должен был находиться на мраморном столе больничного морга. Не знаю, что там наговорили Стеше про очередную постоялицу ее начальники, но проявляемые мною признаки жизни явно озадачивали девушку в маечке.

— Ага! — неожиданно я почувствовала неведомо откуда взявшийся прилив хорошего настроения. — Проснулася!

— Велено спросить: завтракать будете?

— А что, дадут?

— Куда ж денутся? — Стеша простодушно пожала плечами. Жест был легким, почти незаметным, но, как оказалось, вполне достаточным, чтобы ее богатырская грудь угрожающе всколыхнула влажный воздух. — Человека, пока он жив, кормить надобно. На то он человек и есть…

— Логично, — пробормотала я, чувствуя, как внезапно посетившее меня доброе расположение духа так же стремительно улетучивается. Мечта экипажа рыболовецкого траулера явно не шутила.

— Так кушать будете или как? — нетерпеливо спросила Стеша.

— Буду! — Выдавила я, презирая себя за слабость, мешающую мне гордо ответить: «Да подавись ты своим завтраком, корова стельная!»

— Сейчас обслужу, — кивнула Стеша. — А вы пока оправляйтесь, гражданка! Там, на раковине зубная паста, щетка, мыло.

— Мне нужна моя сумка.

— Зачем?

— Ну, там все мои вещи…

— Ваши личные вещи я принесла.

— Я говорю не об одежде.

— Все, что положено, у вас есть. Остальное не велено.

— А как насчет косметики?

— Насчет чего? — Стеша насупила не тронутые щипчиками для выдергивания излишней поросли девичьих бровей. Я представила себе вдруг ее кавалера, который, ласково оглаживая ее буйные, девственные брови, заверяет Стешу: «Не бойся, милая, я и одному волоску не дам с них упасть!..»

— Ну, чтобы привести в гвардейский порядочек морду лица? — пояснила я, испытывая огромное желание завязать морским узлом непотребных размеров грудь этой стервы на ее же телячьем затылке, — В смысле накраситься?