КГБ в смокинге 2 Женщина из отеля (Мэриотт) Книга 2 - Мальцева Валентина (1996)

Представленная сама себе в очередном гостиничном номере с настольной лампой под розовым абажуром, библией в ящике стола-трюмо, набором махровых полотенец для ванной и стандартным окном, в котором смутно проглядывалось унылое, зареванное дождем, землистое лицо Амстердама, я, уже накопившая к тому времени изрядный опыт оплаченного сразу несколькими спецслужбами безделья и вычислившая единственный, на мой взгляд, эффективный рецепт выживания в условиях физической изоляции и духовной неопределенности, методично принимала успокоительное в виде сна и еды в пропорции 3:1. То есть на каждые три часа сна приходился один час совершенно безнравственного с точки зрения мечтающей о похудании молодой женщины чревоугодия. С последним проблем не было вообще, благо продовольственная программа, над решением которой всем скопом трудилась родная Коммунистическая партия, по какой-то странной иронии начала реализовываться именно в Голландии. Внушительных размеров холодильник был забит колбасами, окороками, сырами, консервированной ветчиной, рыбными деликатесами и конфитюрами с такой предусмотрительностью и знанием дела, на которые способны только советские люди, с молоком матери впитавшие в себя нехитрую философию выживания в условия перманентной борьбы за торжество идей социализма: «Бери, что дают сегодня, поскольку завтра выдача может быть прекращена».

Впрочем, было бы ложью утверждать, что, засыпая в очередной раз как сурок с набитым желудком, я пребывала в привычном для себя состоянии неопределенности. Во-первых, я точна знала, что рано или поздно Белинда со своим дружком обязательно вернутся. Во-вторых, мне было известно в общих чертах, с ЧЕМ именно они пожалуют в свое цивилизованное логово, в котором я пребывала в качестве главной героини русской народной сказки «Машенька и медведь». В-третьих, я догадывалась, что моей жизни — во всяком случае, на данном этапе — ничего конкретно не угрожало. И все же, ни периодические забвения в объятиях Морфея (единственный, кстати, мужчина на свете, которым любая, даже самая непривлекательная женщина, может пользоваться когда и сколько угодно), ни устраиваемые в порыве оплаченного мотовства гастрономические оргии так и не могли до конца унять мелкую, противную дрожь, которую я все время испытывала где-то под грудью. Я вспоминала многочисленные пояснения из лекции о принципиальной разнице между сотрудниками КГБ и ГРУ, которую прочел мне позавчера в далеком Сан-Пауло пожилой юннат в бабелевских очках, однако была вынуждена признать свою полную капитуляцию в этом вопросе. Конечно же, наверняка существовало какое-то различие в методах подготовки и принципах работы двух зловещих советских разведслужб, однако понять в чем, собственно, заключается это различие, я так и не смогла. Видимо, потому, что мои суждения на сей счет были непрофессиональными, поверхностными и основывались главным образом на субъективных впечатлениях, кое-каких разговорах с рыцарями утепленного финского плаща и кинжала, на манере общения кадровых советских шпионов с безмозглыми невольнонаемницами вроде таких, как я сама… Короче, мои выводы вряд ли обрадовали бы личный состав КГБ и ГРУ, имей доблестные советские разведчики глупость к ним прислушиваться: для меня эти люди продолжали оставаться монстрами на одно лицо, от которых ничего хорошего ждать не приходилось.

Впрочем, когда я ждала от них хоть чего-нибудь хорошего?

…Проснувшись около семи утра, я поняла, что в ближайшие сутки не сомкну глаза даже под угрозой применения содомских действий. Есть, к сожалению, тоже не хотелось: одна только мысль о могильном чреве холодильника мгновенно вызывала в памяти самое страшное учебное пособие моего школьного детства — цветной плакат с распахнутыми настежь специально для учеников восьмого класса внутренними органами распотрошенной птицы и циничную пояснительную подпись: